По обе стороны фронтира - стр. 10

Им предстояло важное дело – подобраться к укреплению бледнолицых и рассмотреть его получше. Какая ограда, можно ли подкрасться вплотную незамеченным, много ли там воинов… Все ведь требуется знать. Даже если не сейчас, знания пригодятся в дальнейшем. Просто крепость – не обычное поселение, даже не город (впрочем, действительно больших городов команчи не видели), и к налету на нее надо готовиться особенно тщательно.

Но не может же быть поселение без слабых мест! Как его ни укрепляй…

Северо-запад Тешаса. Крепость Свято-Ильинская

Прерии отсюда, со стены, казались безбрежным морем. Травы колебались подобно волнам, главное же – не было им ни конца ни края. Лишь немного в стороне справа раскинулась рощица, чем-то напоминавшая издалека остров в океане.

Пустынное раздолье. На десятки верст – ни одного поселения. Да и кто решит обосноваться здесь, вблизи к северо-западной границе Тешаса, когда свободных и безопасных земель – пруд пруди? Самая крайняя точка укреплений. Край света.

– Дядька Мирон! Дым! – Огнев был парнем глазастым да и внимательным. Кто-то мог отвлечься от созерцания неменяющегося пейзажа, но Лука – никогда.

– Где?

Но дым стал уже гуще, лишь слепой не заметит, и Мирон встрепенулся.

– Тревога! Дуй к штабу!

Не прошло и минуты, как тревожно забил барабан. Солдаты бросали работу, торопливо натягивали амуницию, разбирали ружья. Вдруг нападение?

– Что случилось? – штабс-капитан Максимов, старший в укреплении, выскочил в сюртуке, однако шашка была при нем, подзорная труба – тоже, а что еще надо?

– Дым, ваше благородие!

– Вижу-с, – Максимов вскинул трубу, обозревая окрестности.

Был штабс-капитан немолод, уже под сорок. Выслужился из солдат в Отечественную, а тут полк перевели в здешние края. Военная судьба капризна. Куда только не кидала! То в снега и грязь Восточной Пруссии, то в болота Финляндии, то от границ Отечества до Тарутина и обратно – до Парижа. Теперь вот вообще…

Кроме тревожного сигнала, все было обычным. Максимов привычно потер левую щеку, на которой осталась память о дне Бородина – сабельный шрам налетевшего польского кавалериста.

Остальные офицеры уже подтянулись сюда же и тоже всматривались в безмятежный покой прерии. Сотник Карпов, лет на пять моложе коменданта, оба субалтерна – поручик Блохин и подпоручик Маркес, Трухачев, артиллерист. Три последних были молоды, службу начали относительно недавно и еще рвались к воинским подвигам и немеркнущей славе.

– Налет? – Трухачев вопросительно посмотрел на товарищей. Мол, не пора ли вызывать номеров к орудиям?

– Подождем-с, – откликнулся Максимов. – Пока не факт.