По-настоящему - стр. 40

Я резко разворачиваю его к себе лицом и под Дашкин оглушающий визг впечатываю в стену. У меня ноль информации о причинах, по которым девчонка сваливает из дома, но я бы тоже не смог жить с этим носорогом.

Хорошенько тряхнув новоиспеченного родственничка за ворот футболки, членораздельно и предельно доходчиво цежу:

– Мы с твоей сестрой поженились. Нравится ли тебе такое родство или нет, но придется смириться, – хлопаю его по плечу. – Сейчас я забираю свою жену домой, а тебе советую со мной подружиться, – растягиваю губы в ухмылке. – Для тебя дружить со мной безопаснее, чем не дружить с семьей Бондаренко.

Память у старлея отличная, он узнал меня сразу, как только увидел на пороге квартиры. Поэтому, уверен, моего отца он тоже запомнил, а если все же запамятовал, то ему стоит погуглить на досуге фамилию Бондаренко, которая по значимости не самая последняя в нашем регионе.

– Я тебя сейчас отпущу, и ты будешь хорошо себя вести. Правда, брат? – насмешливо выгибаю бровь и давлю запястьем гайцу в ключицу.

Он болезненно морщится, но ни единого звука не издает. Его молчание я расцениваю как позитивный ответ, поэтому медленно, но настороженно отпускаю.

Он не двигается. Только желваки на скулах вибрируют, ходуном ходят.

Подбираю с пола брошенный Дашкин рюкзак и закидываю себе на плечо, не отпуская из внимания родственника.

Одной рукой прижимаю к себе аквариум, второй подхватываю клетку.

Я все еще на мандраже и на палеве. В любую секунду готов сорваться, если старлей вдруг решит не прислушаться к моему совету. Но он молча следит за моими движениями даже тогда, когда говорю Даше:

– Пошли.

Герман

Она смотрит на меня исподлобья. Опасливо бросает обеспокоенные взгляды, а потом прячет глаза. Думает, что я этого не вижу, но я вижу, потому что тоже на нее смотрю, но в отличие от нее не прячусь.

Водитель такси косится на меня в зеркало заднего вида.

У обоих я вызываю опасение, ведь у меня под носом кровяная лужа, которую периодически смахиваю пальцами свободной руки и отираю о белые шорты.

Десять минут в дороге мы едем исключительно молча. Но это обоюдное молчание такое осязаемое, что, сидя от меня на пионерском расстоянии, я чувствую, как Даша напряжена. От нее волнами исходит это напряжение.

От меня тоже нехило искрило. И первые несколько минут после того, как мы покинули Дашкину квартиру, я тупо старался прийти в себя и угомонить бешеную энергию, которая распирала от встречи с чокнутым старлеем.

Ну спасибо тебе, дорогая женушка, за такого родственника!

Охренеть!

Подстава, конечно, капитальная. Вообще, о таких проблемных с головой родственниках предупреждать заранее надо.