По-настоящему - стр. 11

Мне нужны деньги!

Я хочу снять квартиру и съехать от этого самодура. На несколько месяцев, до того, как комнаты в общаге освободятся выпускниками.

Но с этим проблема. На такой короткий срок найти съемное жилье очень сложно, а посуточно я не потяну. Впереди летние месяцы, квартиры еще с зимы забронированы туристами, которых в городе уже бессчётное количество. Их даже кусачие ценники не отпугивают. А меня пугают. Те суммы, которые арендодатели просят за квадратные метры даже вдали от моря.

Я прогуляла сегодня пару, чтобы подыскать себе жилье, но удача явно не на моей стороне. А я хочу жить! Мне девятнадцать! Я хочу набивать шишки и наслаждаться ими, пока у меня есть молодость. Хочу глупить! Хочу влюбляться! А когда еще этим заниматься? Не хочу быть как брат: злой и одинокой. Не хочу потратить свою молодость зря!

– Дарья! – доносится за закрытой дверью моей комнаты. Я слышу, как брат топчется снаружи, но не переживаю о том, что замка на этой двери нет.

Я молчу, а это означает, что без приглашения Артем не войдет. Несмотря на его придурковатость, он различает нашу гендерную принадлежность.

Мы живем в двушке. Брат мне выделил спальню, себе оставил гостиную. Личные территории, на которые мы стараемся не посягать. Пересечений с Артемом на кухне мне достаточно, чтобы с каждым новым днем все больше и больше желать от него съехать.

Эта квартира тоже съемная. Нужно продать половину своих органов, чтобы купить здесь, на взморье, квартиру. Поэтому я не считаю Артема неудачником. Всего лишь дураком, ведь если бы не его принципиальность и скверный характер, он бы давно выбрался из старлеев. И никто не виноват в том, что он сам отбирает у себя шанс быть успешным в этой жизни.

Не дождавшись моего ответа, брат уходит. Я выдыхаю, но обида и чувство вселенской несправедливости душат.

Сажусь на край кровати и наблюдаю за Мавроди, который, будто почувствовав мое состояние, замирает в своем колесе. Он единственный понимает меня в этом доме, и это спасает от того, чтобы не повеситься на бельевой веревке, на которой Артем сушит свою форму. Но я никогда не пожалуюсь родителям на брата. А смысл? Ему двадцать восемь, вряд ли они поставят его в угол или отлупят.

Грустно улыбаюсь Мавроди. Черные глазки-пуговки замерли на мне и не двигаются. В них темная бездна, но даже в ней я вижу сочувствие, и оттого мне хочется зареветь, но не получается. Мой бело-рыжий хомяк живет в клетке, но выглядит свободнее и счастливее меня. Полдня он наяривает в колесе, а вторую часть суток посвящает складыванию тыквенных семечек пирамидкой в углу своего домика. Я назвала его Мавроди, думаю, он не в обиде.