По морю прочь. Годы - стр. 69
Заглянувший в следующий номер обнаружил бы лишь один нос, торчащий над простынями. Привыкнув к темноте – поскольку окна были открыты и выглядели как серые квадраты, усыпанные звездными блестками, – можно было бы различить очертания худого тела, позой зловеще напоминавшего покойника, которое на самом деле принадлежало Уильяму Пепперу, также погруженному в сон. Тридцать шесть, тридцать семь, тридцать восемь – в этих номерах жили португальские дельцы, вероятно, спавшие, поскольку оттуда доносилось храпение – размеренное, как тиканье часов. Тридцать девятый номер располагался на углу, в конце коридора, и, хотя было поздно – внизу негромко пробило час ночи, – полоса света под дверью показывала, что кто-то еще бодрствует.
– Как ты поздно, Хью! – раздраженным, но заботливым голосом сказала женщина, лежавшая в постели. Ее муж чистил зубы и ответил не сразу.
– Зря ты не спишь, – наконец отозвался он. – Я разговаривал с Торнбери.
– Ты же знаешь, я не могу заснуть, когда жду тебя.
На это он ничего не ответил, а лишь сказал:
– Что ж, выключаем свет, – за чем последовала тишина.
В коридоре послышался тихий, но пронзительный электрический звонок. Престарелая миссис Пейли проснулась голодной, но у нее не было очков, поэтому она вызвала свою горничную, чтобы та нашла ей коробку с печеньем. Горничная пришла, сонно-почтительная даже в такой час, хотя и закутанная в макинтош; коридор погрузился в тишину. Внизу было пусто и темно, зато этажом выше, в том номере, где над головой мисс Аллан так громко стукнули об пол ботинки, горел свет. Здесь обитал человек, который за несколько часов до того, скрываясь за шторой, состоял, казалось, из одних только ног. Сейчас он сидел глубоко в кресле и при свечах читал третий том книги Гиббона «История упадка и разрушения Римской империи». При этом он то и дело машинально стряхивал пепел с сигареты и переворачивал страницу, а тем временем целое шествие блистательных фраз проходило через его высокий лоб и парадным порядком маршировало по его мозгу. Судя по всему, этот процесс мог продолжаться еще час или больше, пока весь полк не сменил бы дислокацию, но вдруг открылась дверь и в номер вошел босой молодой человек, явно склонный к полноте.
– Хёрст, я забыл сказать, что…
– Две минуты, – сказал Хёрст, поднимая палец.
Он благополучно перенес в себя последние слова абзаца.
– Что ты забыл сказать? – спросил он.
– По-твоему, ты уделяешь достаточное место для чувств? – спросил мистер Хьюит. Он опять забыл, что хотел сказать.
Пристально посмотрев на безупречного Гиббона, мистер Хёрст улыбнулся вопросу своего друга. Он отложил книгу и стал рассуждать.