По морю прочь. Годы - стр. 29
– Опрятность! – провозгласила Кларисса. – Я хочу, чтобы мужчина выглядел опрятно!
– Под опрятностью вы понимаете хорошо скроенное платье.
– Джентльмена видно сразу, но трудно сказать, что тут главное.
– Ну а вот мой муж, он выглядит как джентльмен?
Такой вопрос для Клариссы был уже просто дурным тоном. «Вот уж чего не скажешь!» – подумала она, но, не найдя, что ответить вслух, только рассмеялась.
– Во всяком случае, – обратилась она к Рэчел, – завтра я от вас не отстану, пока вы мне не поиграете.
В ней, в ее манерах было нечто такое, что сразу заставило Рэчел в нее влюбиться.
Миссис Дэллоуэй подавила зевок, выдав его лишь легким расширением ноздрей.
– Ах, знаете, – сказала она, – невероятно хочется спать! Это морской воздух. Пожалуй, я исчезну.
Спугнул ее резкий мужской голос, судя по всему, мистера Пеппера, который с кем-то ожесточенно спорил.
– Спокойной ночи, спокойной ночи! – попрощалась Кларисса. – Умоляю, не беспокойтесь, я знаю дорогу! Спокойной ночи!
Но зевок ее был, скорее, притворным. Придя к себе, она не дала волю зевоте, не сдернула с себя и не свалила кучей одежду, не растянулась блаженно во всю длину кровати, а вместо этого спокойно переоделась в пеньюар, украшенный бесчисленными оборками, и, обернув ноги пледом, уселась с блокнотом на коленях. Тесная каютка уже успела превратиться в будуар знатной дамы. Везде были расставлены и разложены бутылочки, пузырьки, ящички, коробочки, щеточки, булавки. Судя по всему, ни один участок ее тела не обходился без специального инструментика. Воздух был напитан тем самым ароматом, что заворожил Рэчел. Удобно устроившись, миссис Дэллоуэй начала писать. Она делала это так, словно ласкала бумагу пером, словно гладила и нежно щекотала котенка.
«Вообрази нас, дорогая, в море, на борту самого странного корабля, какой ты только можешь себе представить. Хотя дело не в корабле, а в людях. Хозяин пароходства по фамилии Винрэс – большой, очень милый англичанин – говорит мало – ты, конечно, встречала таких. Что касается остальных – они все будто выползли из старого номера «Панча». Похожи на игроков в крокет шестидесятых годов. Не знаю уж, сколько они просидели, затворившись на этом корабле, сдается – многие годы, во всяком случае, поднявшись на борт, чувствуешь, что попал в обособленный мирок, кажется, они вообще никогда не сходили на берег и никогда не жили, как другие нормальные люди. Я всегда говорила: с литераторами найти общий язык труднее, чем с кем бы то ни было. Хуже всего то, что эти люди – муж, жена и их племянница – могли бы быть как все, я это чувствую, если бы их не засосали Оксфорд, Кембридж и так далее, отчего они тронулись головой. Он – просто чудо (если б еще постриг ногти), у нее довольно приятное лицо, только одевается, конечно, в мешок из-под картофеля, и прическа у нее, как у продавщицы из «Либерти»