По моему хотению, по отцовскому велению - стр. 30
Хотелось бежать оттуда без оглядки. И было страшно наделать много шума. Поэтому закусила губу и отступала с осторожностью. Не было сил смотреть на тех двоих, но и оторвать взгляд не получалось. Так и пятилась, пока спина не уперлась в некую преграду, оказалось, что натолкнулась на очередное дерево. От неожиданности вздрогнула и как пришла в себя. А тогда уже поняла, мне ничто больше не угрожало. Не могли они меня слышать или видеть. И совсем обыкновенно развернулась тогда и просто пошла себе к избушке. А когда пришла, деловито подошла к умывальнику с дождевой водой и тщательно отмыла от смолы и земли руки. Потом подумала и решила умыть лицо. Еще поразмышляла и вылила изрядное количество воды себе на шею. Потом только, как следует, вытерлась висевшим там же полотенцем и пошла себе спать.
В ту ночь мне нечего было опасаться за свою честь и здоровье. Если бы только не нагрянули другие, какие разбойники, или как их там… Сашку не считала на этот раз опасным. Сексуально удовлетворенный мужчина, особенно если о нем позаботилась не я, а другая женщина, меня не заботил. Поэтому деловито поправила на печи одеяла, взбила повыше подушку и, глубоко и спокойно вздохнув, забралась на свою постель, легла и скоро заснула. Во сколько пришел Сашка, мне было не узнать, так как крепкий сон, на благо моему здоровью, радовал меня красивой историей любви почти до самого пробуждения. Сказала «почти», потому что в самом конце та история трагически прервалась, а ей на смену пришла другая, которую, как ни гнала, а не получилось от нее избавиться и благополучно досмотреть первоначальную.
А что бы кому больше нравилось, смотреть сон про красивое ухаживание, цветы и нежности, или как участвовать в боевике с погонями и опасностями? Мне точно, нежности. Но нет, не судьба была. И, как всегда, на самом интересном месте все и прервалось. Только хотела сказать своему воздыхателю томное «да», как налетел вихрь, смел все прекрасное и забросил меня в суету вокзала. И оказалась я, в итоге, в купейном вагоне, как в тесной камере. От этого пробудилась я вся недовольная и хмурая. И не просто проснулась, а от страшного грохота железа о железо. Подняла голову спросонок и даже сморщилась вся от неприятного лязганья. Свесилась с печи и в окно пронаблюдала за Сашкой, который стоял посреди двора и молотил какой-то железякой по древнему и страшному тазу.
– Подъем, соня! Подъем, мамзель! – вопил он на всю округу.
Неугомонный! Что ему не спалось-то? Ночью шлялся, не понятно с кем отношения имел, и, нет, что бы утомиться, а, нате вам, весь смотрелся свежим и бодрым. Не было мне покоя! Надо было вставать, чтобы прекратить его вопли. Спустила ноги с печи, следом и сама с нее сползла и поплелась, как была не умытая и не чесаная, вон из избы.