По милости короля. Роман о Генрихе VIII - стр. 47

Слова пришли к нему, финальная строфа сложилась. Он записал ее:

Другим эсквайром тела короля стал всегда учтивый и сердечный сэр Томас Болейн. Он давно уже находился при дворе, но не вошел в число компаньонов, которые окружали Гарри в бытность его принцем Уэльским. Тем не менее Гарри заметил Болейна, обратив внимание на его способности и поняв, что тот может быть ему полезен. Томас лучше всех при дворе изъяснялся на латыни и французском, отлично проявлял себя на турнирах, а без этого милости короля было не сыскать никому. Томас происходил из семьи, которая находилась на подъеме и благодаря серии блестящих браков перешла из торгового сословия в аристократическое. Сам Болейн был женат на дочери Суррея Элизабет Говард.

Сейчас он играл в карты с Комптоном. Тридцати двух лет от роду, Болейн был человеком хитрым, способным и жадным до власти, богатства и почестей. Не секрет, что он скорее станет действовать из личного интереса, чем из каких-либо иных побуждений. При этом Эразм считал его прекрасно образованным. В целом, Болейн обладал всеми качествами, необходимыми хорошему дипломату и тонкому политику. Гарри не помешало бы иметь при себе побольше таких новых людей.

Король кивнул Генри Гилдфорду, еще одному галантному кавалеру и давнишнему своему партнеру по турнирам, которого он очень любил.

– Вы не получали известий от Эразма в последнее время?

Гилдфорд, как и сам Гарри, был образованным человеком, разделял взгляды гуманистов и регулярно переписывался с великим ученым.

– На прошлой неделе, сир. Но я был слишком занят, чтобы ответить ему. Мы с Фицуильямом готовились к субботнему турниру.

– Да, – подтвердил Фицуильям, виночерпий короля; он вырос вместе с Гарри и разделял его любовь к охоте. – Но я сомневаюсь, что мы сможем победить вас, сир! – Он улыбнулся.

Фицуильям понимал Гарри, как никто другой, охотно брался за выполнение любых поручений, был надежным и серьезным молодым человеком, освежающе свободным от свойственных большинству придворных алчности и стяжательства.

– Благодаря доброте вашей милости мой отец сможет посмотреть поединки, – с улыбкой сказал Генри Куртене.

Для своего кузена Гарри был теперь героем больше, чем когда-либо, так как освободил его отца, графа Девона, из Тауэра, где тот, подозреваемый в измене, томился долгих восемь лет. Но реальных доказательств против него не имелось. Гарри помнил, как об этом говорила мать, утешая тетку Куртене, свою сестру графиню Кэтрин и детей графа, которых отец взял ко двору, чтобы их растили вместе с его детьми.