По линии взлёта - стр. 50
И вот мы с педагогом по вокалу уже час ждём эту охреневшую задницу!
Только Гай Биго вызывает во мне желание сквернословить.
– У меня полным-полно других дел! – Ирина продолжала выплёскивать свой гнев, словно это поможет. Ну, раз ей от этого легче, пусть продолжает. – В конце концов, у меня еще есть и другие подопечные!
Мы уже распелись, немного поговорили о преподавателях в музыкальной школе, которую я кончила. Оказалось, что Ирина знает всех педагогов и некоторых известных выпускников. Это впечатляет. И она осталась довольна моими навыками. Ещё бы!
Эльвира Наумовна могла дать фору любому офицеру. Она муштровала меня хлеще, чем бойцов в спецназе. Она никогда не щадила меня, но тем временем почти не замечала Жанну. Преподаватель знала, какие у меня возможности и не давала моей лени или желанию повеселиться взять вверх, как это было с бывшей подругой, которая за прошедший год ни разу со мной не связалась.
– Я пойду! – Ирина раздражённо поджала губы. – Ты тоже можешь идти. Я скажу, что отпустила тебя. Не думаю, что стоит продолжать ждать его! Пусть теперь он за мной побегает! Хотя можешь остаться и попрактиковаться, если есть желание.
– Хотелось бы немного.
Проект начался неделю назад, и за это время мне не удалось побыть наедине с собой. В комнате со мной жила ещё она девочка, а все репетиции и тренировки у нас с участниками пока были совместными. Неплохо было бы остаться тет-а-тет со своими мыслями, а не со стадными инстинктами.
Поднимаюсь со стула. Ирина кивает, затем уходит, звонко стуча каблуками, показывая, насколько сильно злится на Биго.
Я же окинула взглядом комнату. Маленькая репетиционная комнатка больше похожа на звукоизолированную кабинку. В центре округлая импровизированная сцена, на которой стояли два округлых стула. Вдоль стен неловко расставлены музыкальные инструменты, включающие в себя синтезатор, барабанную установку, бас-гитару, электро-гитару… чёрт! Даже скрипка имелась.
Стискиваю зубы. Раньше я могла часами слушать звуки, рождавшиеся на этих струнах. А сейчас даже один её вид вызывает раздражение.
Мне не нравится, что я все чаще чувствую жжение гнева внутри. Словно раньше я была в коконе безэмоциональности и вот сейчас выбралась наружу, столкнувшись с реальностью.
Для меня не была сюрпризом подлость Ольги Семеновны и её братцев. От них я могла ожидать всего, что угодно. Но вот предательство Никиты больно ранило. Если первую неделю я ещё цеплялась за надежду, уже просачивающуюся сквозь пальцы, словно песок, что он опомнится, пошлёт свою мать на три веселых буквы, чтобы быть со мной, то дальше все стало предельно ясно. Никите я больше не нужна.