По линии взлёта - стр. 30

Я щелкаю пальцами. Расправляю плечи, когда на сцену поднимается первый участник.

Пора начинать это шоу.

И тут же жалею о своём минутном энтузиазме, потому что… Что это вообще, чёрт возьми?

Голос у этого парнишки словно резиновый, но не в смысле тягучий или эластичный, скорее напоминает палёную резину, которую пытаются разгрызть зубами два накаченных мужика. Морщусь, отчаянно стараясь не закрыть уши руками. Тёма прибьет меня, если это покажут в эфире.

Неужели так сложно хотя бы в ноты попадать? Бога ради, в нотной гамме всего семь нот! Как можно так лажать?

Но, как оказалось, это было только начало. Начало, мать вашу! И чем дальше, тем глубже в лес.

Я упёрся локтями в стол, сжал пальцами голову. Вот именно поэтому я не хотел сюда! И именно по этой причине Тёма запихал меня в это кресло. Издевательство, с целью наказания – вот, что это. Он хочет в сотый раз показать мне, кто главный. Я для него пешка, которую он может свободно двигать по доске в клеточку.

Я не заглядывал в анкеты участников, редко поднимал глаза на сцену – у меня не было желания ещё и видеть этих извращенцев. А кто они, если так издеваются над музыкой? Временами вздрагивал от аплодисментов нерадивых зрителей, которые зачастую делали это по команде. Ну, не могли же они на полном серьезе аплодировать этим бездарям? Я искренне удивлялся, когда и судьи, в принципе уважаемые люди в мире шоу-бизнеса, ещё о чём-то с ними разговаривали.

Не все, конечно, были невыносимыми. Некоторые пели вполне сносно, но никто не привлекал особого внимания.

Пока не появилась она. Пятидесятая по очереди.

Мы уже успели сделать два перерыва, хотя бы для того, чтобы уши не закровоточили, а зрители могли толпой сходить в туалет.

Я выкурил пару сигарет, оправил своему директору несколько ласковых сравнений и пожеланий. Пусть Тёма молится, чтобы меня хватило ещё на несколько часов, и я благополучно вытерпел и не взорвался. Волосы потеряли причёску, которую с утра смастерил гримёр. Мои пальцы сделали из них гнездо. Я был на грани.

Я не видел, как она вышла, лишь слышал, как застучали её каблучки – звонко, но не шибко уверенно.

– Лора Ви, – представилась она, и её голос разнёсся по залу, словно звон хрустального колокольчика. Я напрягся, по спине спустился холодок, а ведь она еще только имя своё назвала.

Первое, что бросилось в глаза, когда я ускоренно поднял голову вверх, – это невероятная копна темных кудрявых волос, обрамляющая миниатюрное тело. Свет был недостаточно ярким, чтобы я мог как следует рассмотреть их цвет, но непослушный объем, который она тщательно старалась пригладить, уже привлек моё внимание.