По имени Ворон - стр. 19
Уже перед самым отъездом родители вручили мне волшебный амулет – серебряную веточку гиацинта на толстой цепочке. Стоило упомянуть, что у каждой женщины рода Эмбран был свой талисман-цветок, который она всегда носила с собой с момента замужества. Например, у мамы на груди жил подснежник, а у сестры – лилия. Определить, душа какого цветка женщине близка, могли только маги из ордена.
– Спасибо, – тихо сказала я, и крепко обняла всех родных по очереди.
Мама долго не отпускала меня, наплевав на приличия, и, когда мы оторвались друг от друга, в её глазах блестели слёзы.
– Вот тебе волшебные луковицы, – прошептала она. – Посади в своей спальне. Всё будет хорошо, я уверена! Мы непременно увидимся снова!
– Спасибо, мама. Я люблю тебя. Не грусти, мы будем друг другу писать!
Цветы-талисманы, посаженные рукой хранителя цветка, могли жить очень долго, но только если он был рядом. Я спрятала мешочек во внутреннем кармане плаща, ещё раз обняла маму, и, сжав на прощание руку отца, наконец отошла к Элиоту.
Он посадил меня на коня, обнял одной рукой прочно и жёстко, а вторую вытянул перед собой, открывая чёрную искрящуюся бездну. Выглядело это и красиво, и пугающе, но я уже устала бояться.
– Ваше Величество, – склонил голову мой муж, и все провожающие поклонились в ответ. – Да благословит магия земли Флосы. Прощайте.
– Мама… – успела выдохнуть я, до последнего цепляясь взглядом за хрупкую фигуру в светлом платье.
Рослый конь фыркнул и резко прыгнул внутрь тьмы, а я уткнулась в грудь мужа. Теперь выбора не было, доверять я могла только ему. Как назло, сдержать слёзы не получилось, и, тихо всхлипывая, я ждала его насмешек.
Но Элиот молчал. Переместиться как тогда в замке не получилось, мы довольно долго ехали сквозь сумрак, пока тьма не расступилась, открывая взору густой, седой от мха лес.
– Чиардэн, – пробормотал мужчина. – Хм.
Слово было знакомое, хотя в подобном месте я никогда не бывала. Старые деревья кутал густой туман, и ветви их причудливо изгибались, сплетаясь друг с другом. Вместо травы у серых валунов рос папоротник, и виднелась впереди полуразрушенная каменная лестница.
– Это и есть Яшмовый лес? – тихо спросила я, вытирая остатки слёз.
– Нет, – после короткой паузы отозвался Элиот.
– Тогда почему мы здесь?
– Мне нужно завершить некоторые дела, – резко отозвался он. – Тебя они не касаются.
Кажется, он понятия не имел, что такое семья, но просвещать Элиота я не стала. Состояние было мутное, полубредовое какое-то. В таком старом, тихом лесу я никогда прежде не бывала. Здесь вообще могли вырасти цветы? Вряд ли, ведь густые кроны пропускали слишком мало света.