По эту сторону. Дом с секретом и дверь в мечту. Часть вторая - стр. 9

– Вначале, конечно, слёзы были, а не деньги, а сейчас, ничего… хорошо пошло, – доверительно сообщила она. – Но алименты платить тебе придётся. Мне они не нужны, я сама себя полностью содержу, а вот сыновьям… да, ты заплатишь! Я из тебя всё выгрызу, что ты им должен! И имущество поделим как положено, благо я знаю, и что есть, и сколько… и документы все подобрала, когда и сколько ты свекрови денег перегонял. А ещё, знаешь, что? Я даже настраивать детей против тебя не стану, только вот… одна из твоих пассий прислала мне фоточки, а мальчики увидели. Нет, не думай, я не показывала, не хватало ещё им такую гадость демонстрировать, но ты же знаешь, что комп у меня без пароля, мне-то скрывать было нечего, так что они и сами нашли. Короче, не удивляйся, что они теперь не очень-то рвутся с тобой общаться.

Это она выразилась мягко – близнецы обливали Дмитрия Константиновича молчаливым презрением всякий раз, как только его видели!

Вся весна прошла в изнурительных юридических боях, и Дмитрий Константинович вышел из них с ополовиненным состоянием, но всё ещё вполне-вполне держащимся на плаву.

– Хорошо ещё, что эта зараза не про всё смогла документы найти! – отдувался Серебрянов. – А то обобрала бы совершенно!

И тут его постиг новый удар! Да от кого – от родимой матери!

– Дима, а как ты жить-то дальше думаешь, а? – уточнила она.

– Ну как? Фирму эта гадина не тронула – видите ли, ей надо, чтобы я на алименты хорошо зарабатывал, правда, пришлось за это прилично отдать… но две квартиры-то у меня остались!

– Дим, я не об этом! Мальчики тебя в упор не видят! Я было попыталась их уговорить, но они мне сказали, что меня они любят и никогда не бросят, а вот ты для них теперь – пустое место!

– Ничего, вырастут, станут мужиками и поймут меня! – уверенно заявил Дмитрий.

– Не факт, – невесело вздохнула мать, – Ты же знаешь, какие они… упрямые.

– И что ты теперь предлагаешь? – раздражённо спросил он, словно это его мать была во всём виновата.

– Димочка, тебе пятьдесят три, это уже не двадцать три и не тридцать три… Если тебе что-то понадобится, ну, вот как недавно… к кому ты можешь обратиться? Я тоже не молодею… – осторожно намекнула мать. – Ты требовал не вмешиваться, и я не звонила Тане… но я же знаю, что ты сам с ней разговаривал, помнишь, ты мне рассказывал, что общаешься с дочерью? Может быть, ты хотя бы с ней попробуешь наладить отношения? Если мальчики смогут тебя простить – хорошо, а если нет?

Разумеется, он преувеличивал, когда говорил об общении с Татьяной, пять разговоров за всю жизнь – это такое себе отцовское участие. Но…