По эту сторону. Дом с секретом и дверь в мечту. Часть вторая - стр. 29
Именно тогда он обнаружил, что деда Мороза не существует, а подарки ему под ёлку кладут родители!
Сказки… ну, сколько в этом слове для слуха взрослого сошлось, как много в нём отозвалось:
«Да что ты мне тут плетёшь сказки какие-то?»
«Ты чё, думаешь, я в эти сказки поверю?»
«Ну ты и сказочник, врёшь и не краснеешь!»
Короче, презрения полные штаны и по всем фронтам!
– Вы хотели, чтобы я сказочки в игру вписал? Да кто ж будет играть в такую ерунду? – поморщился Иван.
– Нда… – вздохнул Соколовский, – Как говаривал Вильям наш Шекспир устами принца датского: «Есть многое на свете, друг Горацио, что и не снилось нашим мудрецам».
Он хмыкнул, покосился на рыжего кота, а потом обратился к Роману Чернокрылову.
– Ром, принеси чаю, пожалуйста, а я пока побеседую с нашим гостем о погоде! Иван Васильевич, согласитесь, зима нынче снежная!
Иван Васильевич, слегка ошалевший от резкой перемены темы, метнувшейся в синоптическо-великосветскую степь, машинально кивнул, а потом, спохватившись, послушно согласился, заявив, что таки да… снежная эта самая зима. Не поспоришь!
Роман, проходя мимо Ивана, довольно громко закашлялся, очень удачно скрыв чьё-то хихиканье, раздавшееся с дивана, а потом заторопился за чаем.
Он, пожалуй, даже сочувствовал Ивану… Правда, сочувствовал только слегка – да, уважать человека – это одно, но, если этот самый человек отрицает даже само твоё существование, ясно понимаешь – шок от понимания того, что мир не такой, какой некоторые себе представляют, не так уж и страшен.
– Тань, – Вран себя не видел и понятия не имел, что почти всегда, когда заглядывает в помещение, где ожидает увидеть сестру, у него изменяется выражение лица – появляется этакая мальчишеская полуулыбка. – А чай готов?
– Ну конечно! – Таня выставила на стол поднос, ловко сервировала его к чаю и вручила Врану, – Прошу!
– Спасибо тебе большое! Ты настоящий друг!
– Ещё бы! – согласилась Татьяна, машинально пригладив его растрёпанную шевелюру, отчего у Врана тут же повысилось настроение – ему отчаянно нравилось, когда она вот так делала, словно это лишний раз доказывало, что ей он не чужой. – Ты потом куда?
– А я сегодня дома! – похвастался Вран.
– И я! У меня выходной, так что, когда вернёшься, будем вкусно обедать и бездельничать.
План был роскошен, поэтому Вран вошёл в кабинет к Соколовскому с такой счастливой физиономией, что догадливый Терентий начал тереть морду лапой, скрывая широченную улыбку – коты часто используют этот приём, чтобы не вызывать подозрений у своих наивных людей.
– Какой чудак этот птенчик! – думал кот, контролируя процесс чаепития – он-то прекрасно помнил, что после – его выход. – Он думает, что это его собственная Таня! Глупыш! Она – моя и кототочка! И гладит она меня чаще, и кормит тоже, и вообще… моя и всё тут!