По битому стеклу - стр. 14
- Виктор Плетнев, - представился мужчина и пояснил: - Я был за рулем второй машины.
4. 4
Так я впервые увидела Виктора Алексеевича Плетнева, человека, по вине которого вдребезги разбилась моя жизнь.
Я не вцепилась ему в лицо, обвинив в убийстве. Он не стал падать передо мной на колени, умоляя простить его. Нет, ничего такого не случилось.
В тот момент я еще не вполне осознала, кто стоит напротив и с таким участием заглядывает в мои глаза. Я поняла только, что это водитель красной Мазератти, и мне стало необычайно интересно, как чувствует себя человек, выживший в автомобильной аварии, унесшей четыре жизни. Вот там, в нескольких метрах от нас, лежит не остывший еще прах, а он стоит тут - живой и вроде бы даже здоровый. О чем он думает, водитель красной Мазератти? Изменилась ли его жизнь за те пару минут, что понадобились, чтобы осознать - там, где другие потеряли жизни, он отделался лишь легким испугом и чуть поцарапанной машиной?
Именно поэтому я сделала шаг навстречу мужчине, чтобы получше его рассмотреть. Мне показалось важным увидеть его глаза. Но шагнув, я ощутила, что меня подхватывают под руки и настойчиво тянут куда-то, а охранники (или соратники?) встали стеной между нами и аккуратно оттесняют господина Плетнева в сторону.
Я покорно позволила посадить себя в машину и увезти. Уже дома, оставшись наедине с собой, ощутила, что ничего в моей жизни больше не будет прежним.
Все последующие дни слились в моем сознании в одно серое, мутное марево.
В себя пришла во время похорон. Вдруг очнулась и обнаружила, что стою на кладбище, вокруг меня суется какие-то люди, а перед глазами четыре гроба. Но я смотрела только на один. Маленький, будто игрушечный. Там, внутри, лежал мой сыночек. Нет, я знала, что в той страшной аварии мои родные сгорели практически дотла. Там, со сути, и хоронить было нечего. Но родители Андрея настояли, чтобы останки похоронили по-человечески, и я послушно согласилась.
А для меня они так и остались живыми - отец, мама, муж и Сашенька. Мое солнышко, мой маленький сыночек. Я закрывала глаза и видела его в кроватке. Таким, каким оставила в наше последнее раннее утро. Сонным, теплым, сладким. Пахнущим для меня совершенно по-особенному, моим ребенком.
Я стояла возле могил и смотрела, как опускают гробы.
Внезапно раздался громкий и четкий голос матери Андрея.
- Это ты во всем виновата!
И она ткнула в меня пальцем.
- Ты! Если бы не ты, они были бы живы!
Я оторвала взгляд от могил и посмотрела на свекровь. Все эти дни мы с ней практически не разговаривали. После того, как родителям Андрея стало известно об аварии, они позвонили лишь однажды, сообщить, что на кладбище приедут самостоятельно. Похоронами и всем, что с этим связано, я занималась без них. Мать Андрея слегла, у нее резко поднялось давление, и ее муж, отец Андрея, ни на шаг не отходил от жены. Я не хотела их беспокоить, не хотела усугублять их и без того тяжелое положение. Они потеряли единственного сына. Мне было понятно их горе, ведь я тоже потеряла единственного сына. Просто мне, в отличии от свекра со свекровью, не на кого было переложить заботы о погребении.