Плюшевый свидетель - стр. 18
– Конечно! – Писаревич не дал ему договорить. Александру показалось, что он сейчас вскочит и набросится на него, чтобы сжать его в своих крепких дружеских объятиях. – А к кому же еще я мог бы обратиться с такой… просьбой. Ты же понимаешь, что такое женщины! Ты тоже был когда-то влюблен.
– Валера, я адвокат и зарабатываю себе на хлеб мозгами. Твое дело довольно сложное…
– Ну вот, – всплеснул руками Писаревич. – Начинается. И ты будешь набивать себе цену. Послушай, я устал от этого от чужих. Но ты-то свой!
– Пятьсот долларов сейчас и столько же после того, как дело выиграем. Или же сразу восемьсот, и я приступаю к работе.
– Сколько? – Глаза Валерия, казалось, готовы были вылезти из орбит. – Да ты с ума сошел! Ты где находишься, в Москве или в Саратове? Где это ты слышал, чтобы местные адвокаты просили столько за час работы?
– И еще пятьсот долларов вот за это, – невозмутимо продолжил Александр, отводя прядь волос со лба, чтобы продемонстрировать запекшуюся кровь, под которой болела и саднила глубокая рана.
– Не понял. А это еще что?
– Твоя жена была у меня ночью. Вернее, почти утром. Я не успел дверь открыть, как она ударила меня утюгом.
– Чем?
– Я же говорю: утюгом. Ты что, не слышишь меня? У тебя что-то со слухом?
– Нет, ты видишь, с какой стервой я живу?.. Да она же могла тебя убить!
– Эти акции – единственное, на что она может рассчитывать в трудное для нее время. Она же не работает. Кроме того, ты оставляешь ее с Катькой, которую надо кормить, одевать и обувать. Я уверен, что ты сделаешь все возможное, чтобы не платить алиментов. И что же ей в этом случае остается делать?
– Но при чем здесь ты?
– Она достаточно хорошо изучила тебя, чтобы вычислить, к какому, более выгодному для тебя, адвокату ты обратишься. Поэтому-то Катя и пришла ко мне и саданула меня по голове. Она была в состоянии аффекта, понимаешь? Ей было все равно в конечном счете, на чью голову опустить этот утюг. Но если бы только это… Она стала кричать, обзывать меня, а потом – я даже не успел ничего сделать! – ударила и себя по голове. Затем еще раз…
Писаревич слушал его, не веря своим ушам.
– Ты что, издеваешься надо мной?
– Ничуть. Ты вчера дома ночевал?
– Да. Ночевал. У меня и свидетели есть. Но при чем здесь это?
– Вот и она так считает, что у нее свидетели есть. Ты был дома и избил ее. Ты бил ее утюгом по голове в то время, как ваша дочь спала. Во всяком случае, это ее версия. Сразу же после этого она, как мне кажется, поехала в больницу, где ей наверняка поставили, я в этом более чем уверен, несколько диагнозов: тяжкие телесные повреждения, сотрясение мозга… Она настоит на том, чтобы по факту избиения было возбуждено уголовное дело…