Пляска фэйри. Сказки сумеречного мира - стр. 25
Но это привело бы к нарушению правила номер четыре (не шуметь и не устраивать беспорядок), а возможно, и номер один (не портить книги) заодно. Так что я взяла себя в руки и ничего не сделала. Зато скоротала время за раздумьями о том, что могла бы сделать. Наконец, странница принесла мне книги.
– Вот и они, девочка моя, – сказала она. – Флаг тебе в руки. И, сделай милость, завязывай думать так громко. Мы там, на кафедре, от тебя все краснеем.
Я и сама покраснела, но все равно взяла верхнюю книгу из стопки, открыла и стала читать.
Раз уж у нас тут волшебная сказка, я не стану вам пересказывать все, что узнала в НИПБ. Волшебные сказки обычно не вдаются в подробности, чем там занимались герои в промежутках между приключениями. Скажу только, что эти книги – особенно стихи – тоже обладают чарами, и весьма могущественными. Они даже как-то изменили мое мнение о собственной человеческой природе. Не могу сказать, что поняла, как они это сделали, – просто сидишь себе и чувствуешь, как они клубятся у тебя в голове и заставляют чувствовать такое… чего ты никогда еще в жизни не чувствовал.
Из-за этих поэтических чар я даже позабыла о Байроне. Ну, почти. Я даже поглядывала на него не чаще чем через пару страниц. И когда он закрыл книгу, отнес ее на кафедру и натянул потертую кожаную куртку, собираясь уходить, клянусь, я встала и двинулась за ним только потому, что проголодалась до чертиков.
Он подождал меня у дверей. Я подвалила эдаким прогулочным шагом – сама Мисс Беззаботность Между-Йорка.
– Эта часть города вне моих обычных путей миграции, – тихо сказала я (правило номер четыре). – Где тут можно разжиться сэндвичем?
Вместо ответа он взял меня за руку и потащил за собой наружу. Понятия не имею, что он там почувствовал, когда наши руки соприкоснулись, но у меня во рту разом пересохло, а лицо полыхнуло жаром, как августовский тротуар. Я сравнила симптомы с показаниями поэзии. Любовь, сомнений быть не может. Кажется, выиграть пари будет легче, чем я думала.
Приземлились мы в месте, где я никогда раньше не бывала: «Тожехочутак», что под Таймс-сквер. Только для подменышей – Народ не допускается. И там подавали человеческую еду (сворованную из кулинарии Снаружи)! Пахла она на мой вкус малость странно, но я была готова на все, что нравится Байрону. Он заказал нам по гамбургеру с кофе, а я тем временем пыталась придумать, с чего бы половчее начать разговор. Примерно вечность спустя в сухом остатке у меня было только «что ты изучаешь в колледже?»… – ну, я и спросила.
– Магию, – кратко ответил он.