Плутон. И другие - стр. 35

– Из-за тебя она даже объявила войну не на жизнь, а на смерть директору Гусеву. Они с отцом Луки Шутова дошли до самых неприступных вершин – горкома партии. Но чем эта битва титанов закончилась, ты, надеюсь, помнишь?

– А недавно я по неосторожности проболталась Яшиной, что ты окончил институт с красным дипломом. Она от переизбытка счастья расплакалась, словно ребёнок. Поэтому, Владимир, заклинаю тебя, не откладывай визит. Твоё внимание согреет её угасающее сердце. Если откроет дверь её сожитель, не обессудь и ретируйся. А на работе я жду тебя двадцать пятого августа, как соловей лета. Будем готовиться к новому учебному году, словно к премьере в Большом театре.

– А сейчас я хочу угостить тебя ланчем в качестве благодарности за завтрак, пусть и несостоявшийся. Не робей, кофе и бутерброды с паюсной икрой – это святое, как молитва.

– Откуда такая вызывающая роскошь в наше тоскливое время? – изумился он, артистично приподняв бровь.

– Братик балует меня деликатесами, видит во мне вечно юную девочку. Мало того, он настойчиво подсовывает мне женихов! Представляешь, присылает фотографии холёных банкиров, а на той неделе даже экзотического негра из Алжира прислал! Я ему сказала: «Остановись, я только-только избавилась от коварной болезни. Как только почувствую, что снова готова любить, сама найду себе спутника жизни». Он меня, кажется, услышал и уже пять дней хранит молчание. А сам, между прочим, в разводе! Но не будем предаваться грустным размышлениям.

Она грациозно поднялась с кресла и включила чайник, а затем извлекла из недр холодильника банки с чёрной и красной икрой.

– Жанна Васильевна, – прошептал он, задыхаясь от предвкушения, как путник в пустыне, – я бесконечно благодарен вам за ваше радушие, но мне неловко злоупотреблять им.

– Вспомни, как мы с тобой, лихо катались с ледяной горки.

– Потом вы надолго растворились в моей жизни, словно мираж.

– Да, я упорхнула в столичный институт, но дело вовсе не в этом. Мы с тобой старые друзья. Поэтому умоляю тебя, не называй меня по отчеству, когда мы наедине. Зови меня просто по имени или… Родная.

Он остолбенел от такого дерзкого предложения, словно громом поражённый, и, заикаясь, пролепетал:

– Начинать работу с нарушения субординации… это неприлично. Я буду бояться к вам подходить.

– Пустяки, освоишься, ведь мне важно, чтобы тебя по достоинству оценили все педагоги. И не забывай тех, кого ты оставил в неловкой ситуации, словно в западне. Хотя Веру и её дочь я заранее предупредила: «Если кто-то осмелится бросить тень на тебя, обе незамедлительно покинут нашу обитель знаний».