Плутон. И другие - стр. 21
– Ошибаешься, это запах от сердечных капель, – возразила мать.
– Тогда прости, – извинилась Мария и, оставив за собой шлейф невысказанных слов, удалилась в свою комнату.
Но сон не спешил в её объятия в эту ночь. Она знала, что решающее слово в её судьбе будет за бабушкой и дедушкой. И мысли её, словно мотыльки на пламя, устремились к Платону, которым она, похоже, была очарована. Предыдущая ночь прошла в грёзах о нём. Он стоял у неё перед глазами, как живой. И она не знала, как оправдается перед ним за поведение матери. Ей было стыдно за её бестактность, за то, что самый близкий человек проявил грубость к гостю, который когда-то учился у неё в школе. И, вспомнив, как он разыграл учителей, оставив их в неглиже средь бела дня, она тихо хихикнула под одеялом и, убаюканная этими воспоминаниями, закрыла глаза.
Проснулась она на следующее утро в прекрасном расположении духа. Вчерашний разговор с матерью они не возобновляли.
Вера Захаровна решила, что дочь вняла её словам и сделала правильные выводы. Но Мария и не помышляла менять свои планы. Напротив, после их спора чувства к Платону вспыхнули с новой силой, словно угли, раздутые ветром. И воспоминания о том, как он оставил учителей без одежды в людном месте, вызывали тихий внутренний смех, как щекотка пёрышком. Ей отчаянно хотелось увидеть его, заглянуть в глубину его души, как в бездонный колодец. Зная, что сегодня суббота, она, второпях позавтракав, побежала к нему, предупредив мать, что следующие дни проведёт у бабушки и дедушки.
– Смотри, – с улыбкой пригрозила ей мать. – Будь благоразумна и не дай себя в обиду этому пройдохе.
– Почему ты его так назвала? – удивлённо спросила дочь.
– Он перевёлся из нашей школы, уйдя в четвёртую, и закончил её с золотой медалью. А хитрость его заключается не только в уме, но и в жизненной хватке.
– Вот это уже больше похоже на правду. И нечего его очернять с головы до пят, – ответила Мария, распахнула входную дверь и, словно птица, выпущенная на волю, упорхнула вниз по лестнице на улицу.
ГЛАВА 10
Она скользнула взглядом по часам: половина десятого. Вспомнив о телефонной будке, в доме связи, ставшим для неё почти вторым домом, она поспешила туда и набрала заветный номер.
– Привет, солнышко, – прозвучал в трубке его короткий, но согревающий голос.
– Доброе утро, – выдохнула она и тут же, словно прорвав плотину, выплеснула вчерашнее смятение: – Прости меня, пожалуйста, за вчерашнюю трусость, за то, что не нашла в себе сил тебя защитить. Я была совершенно обезоружена этой внезапной бурей. Разве могла я предположить, что между вами такая давняя вражда? Всё произошло так стремительно, что я и слова вымолвить не успела. Мне ужасно неловко перед тобой и стыдно за маму.