Плоть - стр. 23
– Ну-ка, пойдем в дом – пускай и старуха моя на тебя полюбуется. Правда, ты такая красавица, что хоть самому святому Антонию голову вскружишь! Как тебе к лицу это закрытое черное платье! Да, ничего не скажешь!
Вечерело. Дождь все не утихал. Повсюду в рытвинах скапливалась вода, стекая ручьями со всех склонов.
На вершине пограничного холма, пересеченного дорогой, показались двое верховых и вьючный осел. Медленно, то и дело скользя по грязному, раскисшему склону, стали они спускаться в направлении фазенды. Распыленные в воздухе водные брызги делали неясными их очертания, окутывая серой дымкой, которую рассекали наискось дождевые струи. Но полковник разглядел их сквозь запотевшие окна.
– Мандука едет! – воскликнул он.– Бедняга! Мокрый, как курица!
Ленита прекратила раскачиваться в кресле-качалке, отложила газету «Вестник Европы», которую до этого читала, уронила руки на бедра, откинулась головой на спинку, побледнела и замерла, как будто лишилась чувств. Кровь отхлынула у нее от забившегося сердца.
Путники прибыли. Послышался нервный звон трензелей, потом тяжелая поступь размокших, грязных сапог и звяканье шпор на мощеной площадке у крыльца.
Прихрамывая, полковник бросился навстречу сыну.
– Черт знает, что за погода! – пробурчал тот, входя в переднюю, очищая сапоги о порог, стаскивая резиновый плащ и водружая его на вешалку.– Ну, здравствуй, отец! Ты вроде в порядке, как я погляжу. Мать – тоже, так ведь?
– Всё как обычно. А ты? Здоров ли? Как поохотился?
– Поохотился великолепно, доложу я тебе. Здоровье железное, только вот эта чертова мигрень... Которая мне и теперь покою не дает. Схожу поздороваюсь с матерью да пойду к себе в комнату – она, надеюсь, готова. Вели, чтобы Амансиу принес мне чайник кипятку и немного горчицы – ноги себе попарю.
– Ты же наверняка не ужинал. Да и обедал ли? Съешь чего-нибудь – тебе и полегчает.
– Какое там! У меня же голова раскалывается.
– Жаль! А мы с Ленитой ждали тебя к ужину...
– С Ленитой? Кто такая Ленита?
– Внучка моего старинного друга Куньи Матозу, дочь моего ученика, доктора Лопеса Матозу, который умер вскоре после твоего отъезда в Паранапанему. Я тебе писал об этом. Ты что, не получил письма?
– Получил. Лопеса Матозу я хорошо помню. Так значит, его дочь здесь?
– Здесь, бедняжка. Невмоготу ей оставаться в городе, сильно горюет она по отцу. Поди сюда, Ленита, познакомься с моим сыном. Его зовут Мануэл Барбоза.
Ленита вышла из гостиной, подошла к прибывшему и приветствовала его кивком головы.
Тот снял намокшую шляпу и тоже приветствовал ее.