Плоть и кровь - стр. 42

Весь облик ее выражал алчущую, надменную печаль. Она уже приготовилась к разочарованию, которое испытает, увидев присланные мистером Флемингом пробные отпечатки.

– Ма, – сказал Билли. – Мы каждый год так снимаемся.

– У вас, профессор, имеется идея получше? – осведомилась мама.

– На этот раз я хочу стоять, – сказала Сьюзен. – Сидя я кажусь слишком толстой.

Сьюзен пришлось побороться за то, чтобы надеть платье, которое было на ней сейчас. Мама упорно твердила, что для Рождества оно не пригодно.

Однако желания Сьюзен неизменно и холодно били в одну точку. А мамины вечно оказывались слишком разбросанными. Мама хотела, чтобы Сьюзен надела платье, которое больше идет к Рождеству, но одновременно хотела и купить Билли новые коричневые мокасины, и сделать себе другую прическу (она не слишком меня молодит?), и прикупить шесть коробок елочных гирлянд с прозрачными лампочками – вместо уже приобретенных ею цветных. И это позволяло Сьюзен, с ювелирной точностью сознававшей, чего хочет она, одерживать над мамой верх.

Мама сказала:

– Если мы втроем будем стоять за диваном, а Билли и Зои сидеть на нем, получится нечто странное.

– Тогда сядь между Зои и Биллом, – предложил ей папа, – а мы со Сьюзи встанем за вами.

Губы мамы сложились в прямую, узкую линию. Так они говорили “нет”, пока мама вглядывалась в свои мысли. На ней было красное платье с брошью в виде веточки остролиста и тремя подрагивавшими на груди золотыми стеклянными шариками.

– А что если сядем мы с тобой? – спросила она. – А дети встанут за нами

– Зои же коротышка, – сказал Билли. – На фотографии только ее макушка видна и будет.

Мама покивала.

– Ладно, – сказала она. – Хорошо. Как хотите. Я сяду. Сьюзен, встань рядом с отцом.

Все было слишком сложно, она запуталась. Ей хотелось стоять за диваном рядом с папой, но хотелось также получить новую пластинку рождественских хоралов, и набор тарелок, украшенных от руки изображениями сахарного тростника, и бусы из настоящего жемчуга, чтобы подарить их Сьюзен на выпускной вечер.

– Приготовились, – сказал мистер Флеминг. – Все заняли свои места. Правильно?

Мама села на диван между Билли и Зои, окрасив воздух нервным посверкиваньем и особой ее гордостью – тонкой музыкой серег. Пройдет три недели, и из типографии поступят открытки: “Семейство Стассос поздравляет вас с праздником!”

– Ну как на ваш взгляд, мистер Флеминг? – спросила она. – Я говорю о композиции.

Мистер Флеминг на долю дюйма сдвинул лампу. И окинул семейство Стассос полным благоговения близоруким взором.

– Правильно, – сказал он. – Само совершенство. Почти. Сьюзен, чуть-чуть отступите от отца влево. Вот так. Само совершенство, без “почти”.