Плоскость - стр. 19
Войдя в комнату, оба полицейских направились было к вскочившему Алексу, но "Кучерявый" вдруг остановился и что-то грозно спросил у патрульного. Тот отрицательно помотал головой с самым виноватым видом и начал что-то заискивающим тоном объяснять своему начальнику (нетрудно было догадаться, кто тут начальник, а кто подчиненный). Тот гневно посмотрел на него и грозно произнес пару слов, указывая подбородком на Алекса. Пытать будут, что-ли? Но патрульный всего лишь подошел к Алексу и прикоснулся своим гигантским налокотником к его левому локтю. Что-то длинно пискнуло и на лице полицейского появилось уже ставшее привычным выражение недоумения. "Кучерявый" скривился и, словами и жестами, потребовал повторить. Вторичный писк вверг его в такое-же недоумение. Между полицейскими начался диалог, настолько изобилующий жестами, что Алекс, не понимая ни слова, был готов перевести его почти дословно.
– Ты уверен, дубина?
– Так точно!
– Ничего не понимаю!
– Так точно!
– Что!? Ты, что-ли, понимаешь?
– Никак нет! Не понимаю!
– Ну, то-то же. Ладно, свободен… И помалкивай пока что… Ты понял?
– Не извольте беспокоиться!
Если слова и были непонятны, то язык тела не оставлял сомнений. Патрульный исчез, а "Кучерявый", подозрительно поглядывая на Алекса, уселся на скамью и жестом предложил садиться. Когда Алекс сел на неудобное сиденье, "Кучерявый" приложил палец к своей налобной повязке, ткнул в нее пальцем, а потом в себя и сказал:
– Альюр!
Так это же его имя, сообразил Алекс. Действительно, у "Кучерявого" на головной повязке было написано "ALJUR" в сочетании с еще каким-то словом.
– Альюр – повторил Алекс и показал пальцем на "Кучерявого".
Возможно, указывать на человека пальцем считалось здесь неприличным, но Альюр только радостно (и, вроде бы, немного облегченно) заулыбался и ткнул пальцем в Алекса, сделав вопросительный жест подбородком.
– Алекс! – ответил тот, ткнув себя в грудь.
– Алекс! – радости полицейского не было предела – Алек-сэндэр?
Алекс не возражал. Звали его, в свое время, и Александром и Сашей и, даже, Санькой. Зовите как хотите, только объясните мне, бога ради, куда я попал? Но до этого было еще ой-как далеко. Улыбка потихоньку сползала с лица Альюра и на него набежало озабоченное выражение. Комиссар полиции (Алекс решил присвоить ему это звание, хотя Альюр был скорее всего лишь мелким чиновником) явно не знал, что делать дальше. Чтобы вывести беднягу из ступора, Алекс протянул ему свой паспорт. Это был израильский паспорт с семисвечником на обложке, который, подумав с секунду, Алекс предпочел канадскому. Альюр раскрыл паспорт и посмотрел на него с таким же выражением недоумения на лице, как и у давешних патрульных. Он явно был в затруднении, но в отличие от патрульных, которые просто-напросто сдали Алекса с рук на руки, ему следовало принять решение. Полицейский еще раз посмотрел на разворот паспорта и перевернул страницу. Выражение недоумения на его лице сменилось изумлением. Он осторожно провел пальцем по фотографии, перевел взгляд с нее на подследственного, потом обратно. Убедившись, что это один и тот же персонаж, он надолго задумался. И тут его расфокусированный взгляд, упавший на нечто в развороте паспорта, внезапно сосредоточился, а на лице появилось выражение, похожее не то на облегчение, не то на удовлетворение.