Плохой хороший день Алексея Турова - стр. 21
– И суеты никакой, – продолжал отец, – птички поют по утрам. А воздух! Не воздух – нектар. Жизнь другая, спокойная жизнь – во всем другая, понимаешь? Нет, непростая, конечно, напротив, но – другая. И она мне пришлась по душе. Невзирая на мелкие неудобства, отсутствие центрального отопления и теплого сортира. Определенно есть то, что все оправдывает, ты меня понимаешь?
Рина с нескрываемым удивлением покачала головой:
– Не-а, не понимаю, прости. Причем – совсем. И мне это дико, если по-честному.
Ему так нравится провинциальная жизнь? Ему, давно столичному жителю? Имевшему, между прочим, квартиру, работу в приличном институте. Ему нравится жить с сортиром на улице и топить дом дровами? Ну уж нет, позвольте вам не поверить! Никак не складывается, извините. Или такая, пардон, вас посетила неземная любовь? На вашем горизонте образовалась такая красавица? Ради которой, собственно, и были поломаны копья? Ради которой вы оставили столицу и все остальное? И так, на всякий случай, единственную дочь? Да и жена ваша прежняя – тоже пардон – не из последних, как говорится. Любимая вами когда-то красавица Шурочка. Сколько кавалеров было у Шурочки! А выбрала она вас, деревенского парня. Умница, красавица Александра – на улице оборачиваются. У нее, у нашей Шурочки, идеальная точеная фигура, тонкая девичья талия, стройные ножки. Говорят, что она похожа на Брижит Бардо. И Рина старается у матери многое перенять – например походку. Или полуулыбку-полуусмешку в самом уголке рта. И строгий прищур черных, как южная ночь, глаз – такой прищур, ух! Даже голос повышать не требуется – все и так столбенеют.
А вот вы довольны и очень счастливы в какой-то глуши, за пятьсот верст от Москвы, где случаются перебои с хлебом? Вы счастливы с какой-то провинциальной и некрасивой бабенкой – в последнем Рина почему-то была уверена. И это после мамы, после Шурочки, вашей бывшей жены? В чем ты пытаешься меня, отец, убедить? Что ты все сделал правильно? Что твой странный выбор – единственно правильный и ты действительно счастлив? Прости, я не верю. Потому, что вижу твои глаза. А в них счастья нет, уж извини.
– Все хорошо, Ириш! – повторил он. – Кроме одного. – Он поднял на нее глаза и повторил: – Кроме одного, Ирка. Тебя рядом нет.
Она растерялась, смутилась, покраснела и усмехнулась:
– Ну папа… Это был твой выбор, уж извини. И вообще, – она глянула на часы, – мне пора. Нет, правда, пора! – зачем-то стала оправдываться она. – У меня встреча.
– Да, да, конечно! – забормотал отец. – Я все понимаю! Спасибо, что выкроила время!