Плохиш для хорошей девочки - стр. 67

– Нет.

– Данил – человек увлечений. Ему что-то понравилось, и он, наплевав на всё, решил этим заниматься. А потом прошёл месяц, два или три, это ему наскучило, и он пошёл искать что-то новое. Сейчас он с тобой. Ты ему нравишься и, похоже, сильно нравишься, но я боюсь, – на мгновение Анна Георгиевна прикрыла глаза, а затем, резко их открыв, внимательно посмотрела на Агату, – боюсь, что он также поступит с тобой. Что через месяц, два или три ты ему надоешь, и он откажется от тебя так же, как от скалолазания, футбола и всего остального.

– Но ведь рисование он не бросил. Он рисует уже лет десять или около того.

– Рисование – да. – Скривившись, Анна Георгиевна кивнула. Признание правоты дочери ей явно далось с трудом. – Рисование – это единственная вещь, к которой он не теряет интереса. Алексею Николаевичу и Ларисе Сергеевне надо было развивать в нём прежде всего это, но они почему-то вкладывались в другое.

– Значит, я буду, как рисование.

Анна Георгиевна усмехнулась. На секунду в её глазах промелькнула тень разочарования.

– Хорошо бы, если так. Но мешать я не буду, раз уж пообещала, – она снова кивнула и сделала ещё один глубокий вдох, – теперь давай дальше. Хочешь быть с ним – будь, но не торопись. Прочувствуйте, что вы ­– пара. Разговаривайте. Гуляйте. Узнавайте друг друга постепенно. Есть очень много способов проявления любви, и секс среди них стоит далеко не на первом месте.

Почуяв, к чему клонит Анна Георгиевна, Агата фыркнула и отвернулась. Такое она была готова обсуждать с девочкой своего возраста или чуть старше, более опытной и знающей, но никак не с матерью.

– Я не хочу, чтобы моя дочь стала новой героиней телепередачи «Беременна в шестнадцать». У тебя и раньше, когда ты на него смотрела, сердечки в глазах сверкали, а сейчас они вообще там намертво поселились.

– Ты же его предупредила. Тогда что ещё надо?!

– Тебе предупредить лишний раз тоже не помешает.

Агата снова фыркнула и, упав на живот, нарочито закрыла голову подушкой. Анна Георгиевна продолжила. Её голос зазвучал громче, и Агата слышала каждое слово, как не пыталась зажимать уши.

– Если он начнёт тобой манипулировать и говорить, что ты его не любишь, или угрожать, что вы расстанетесь, тогда знай: грош ему цена. Побереги себя. Для него же. И он это оценит. Со временем. А если не оценит – значит не так уж и сильно любит.

Агата отбросила подушку и волчонком зыркнула на мать:

– Но ты же не беременеешь!

– Я не беременею, потому что уже не могу. А вот у тебя это может получиться очень и очень легко.

Агата дёрнула головой. Анна Георгиевна встала и, чуть пошатываясь, побрела к выходу.