Плохая война - стр. 18

Он шёл к реке в сопровождении Максимилиана и кавалера Георга фон Клаузевица и поначалу не мог понять, кто плывёт к его берегу в большой лодке.

Только когда лодка причалила и на берег через её высокие борта полезли люди, кавалер, кажется, узнал одного из них. Хоть было ещё далеко, но он – слава Богу, глаза его не подводили – узнал человека, укутанного в тряпки, хотя тот и сильно поменялся внешне.

Да, это был сам Фриц Ламме, но он уже не был тем крепышом, что при небольшом росте был плечами шире самого кавалера. Сейчас он был худ и зарос по глаза пегой щетиной. Сыч кутался в тряпьё на холодном ветру и немного кашлял. С ним был ещё один мужичок из тех, что помогал Сычу в шпионском деле, но имени которого Волков не помнил; прозвище у того было, кажется, Ёж.

Кавалер и его сопровождающие остановились на возвышенности и ждали, когда прибывшие сами подойдут к ним. Тут же к офицерам подошёл и Рене, и ротмистр арбалетчиков Джентиле.

Первым, утопая в сыром песке тяжёлыми сапогами, шествовал высокий офицер из горцев.

Он остановился у подножия невысокого холма, на котором стоял кавалер, и прокричал:

– Господин Эшбахт, я капитан Франц Роденталь, капитан ополчения Шаффенхаузена, привёл вам ваших людей, как было уговорено. И прошу вас явить добрую волю и отпустить раненых, чтобы они не погибли на берегу без тепла и ухода.

Кричал всё это капитан дерзко, как будто требовал. Так дерзко кричал, что захотелось кавалеру ответить ему, мол, зря ты так нахален, капитан, война-то ещё не кончилась, бережёт тебя лишь знак парламентёра, что несёт за тобой твой сержант. Но не стал он этого говорить, а усмехнулся и сказал:

– Ну, что ты там стоишь, чёртов мошенник, иди сюда уже.

Сыч оскалился, так он улыбался, и полез на холмик к своему господину, Волков не побрезговал, протянул ему руку, помогая подняться. Да уж, худ он был, а руки его были синими, особенно страшны, почти черны, были запястья. А ещё справа, когда он улыбался, видно было, что нет двух зубов, но, когда уходил на тот берег, зубы эти у него были.

– Ну, изменился ты, я смотрю. Видно, не сладко тебе там было без моих харчей, – ухмылялся кавалер.

– Да уж, не мёд, экселенц, – Сыч тоже засмеялся.

– А вот воняешь ты по-прежнему, – принюхивается Волков.

Сыч опять скалится беззубо:

– Да уж, хряк сдобой пахнуть не начнёт.

Он смеется и ёжится от налетевшего порыва ветра. Волков молча снимает шубу и накидывает её ему на плечи:

– Держи. Максимилиан, найдите какой-нибудь одежды ему… И этому тоже, как там его зовут, – Волков кивает на второго человека, которого привёл капитан горцев.