Плохая мать - стр. 3

Когда Вася был маленький, я старалась сдерживаться. Он мальчик, с ним нельзя сюсюкаться, нельзя облизывать. Сейчас я уже не сдерживаюсь. Наверстываю упущенное. Заворачиваю по вечерам в одеяло так, чтобы даже повернуться не смог, и начинаю зацеловывать. Он хохочет и вырывается.

Маленькую Симу целуют все безостановочно.

– Слушай, мы ее уже затискали, – сказала я мужу.

– А зачем мы ее рожали? – удивился он. – Чтобы целовать и тискать.

Я до сих пор спрашиваю у мамы, любит ли она меня… Она меня редко целовала в детстве. И бабушка тоже. Я была не одна такая. Вот не помню я ни одной подружки, которую мама целовала, когда та уходила погулять. Или встречала поцелуем после школы.

– Мама, а тебя бабушка целовала? – спросила я.

– Нет… Тогда время другое было…

– Ты меня хоть любишь?

– Любишь, не любишь… я не понимаю, что это такое. Ты моя жизнь.

– А Вася?

– Вася – моя страсть.

Мне всегда казалось, что мама меня не любит. Когда заставляла мыть полы, поднимая, а не отодвигая стулья. Когда учила готовить. Когда отправляла в новую школу, в другой город, к незнакомым людям…

Только теперь я понимаю, что это была безумная материнская любовь. Только благодаря этой любви мне ничего не страшно в жизни.

Вася стоит в вестибюле роддома. Они с отцом приехали меня встречать. Вася путается в ногах и дергает ручку двери. До этого он лежал с температурой сорок. Всю ту неделю, которую я провела в роддоме. Врач сказала, что это из-за меня – на нервной почве.

– Васенька, малыш, я скоро вернусь. Потерпи еще чуть-чуть! – шепчу я в трубку. – Я тебя очень люблю!

– Я тебя сильнее люблю, – хрипит он.

– Нет, я тебя сильнее.

– Нет, я тебя.

Дома я кормлю грудью новорожденную девочку – Вася уже большой, и я прошу его выйти из комнаты и закрыть дверь. Я вижу, как он смотрит. Это мой взгляд. Муж его называет «вся скорбь еврейского народа». Мне хочется его обнять, посадить на колени и поговорить. Но на руках плачет девочка, Сима, которая не может ухватить грудь.

Вечером Вася застывает в проеме двери.

– Что ты хочешь? – спрашиваю я. – Сима только-только уснула.

– Ты… можешь полежать со мной?

– Ты же уже взрослый! – говорит муж. Он страдает оттого, что не может лактировать, и на время кормления вынужден выпускать дочь из рук.

Вася уходит. Он не плачет. Плачу я.

Вася нашел своего старого медвежонка и обнялся с ним. Я ложусь, прижимаюсь.

– Ты меня хоть любишь? – спрашивает он.

– Ты моя жизнь, – отвечаю я.

– А Сима?

– И Сима.

– А кого она будет любить больше всех?

– Тебя. Только ты ее тоже люби.

Вася достает сестренку из коляски и, внимательно глядя ей в глаза, говорит: «Я твой старший брат. Я тебя люблю».