Плохая мать - стр. 22
– Ты? Встанешь? Зачем? – испугался Александр Маркович. – Не надо, я сам. Спи. Тебе нужно высыпаться, чтобы молоко было.
Неизвестно, чего больше боялся Александр Маркович – того, что у жены молоко пропадет, или того, что он потеряет контроль над ситуацией хотя бы на несколько часов. На жену надежды не было. Она обладала на удивление здоровой психикой и на сон не жаловалась. Легко и быстро засыпала, глубоко спала, вставала выспавшаяся. Не слышала шума улицы, криков соседей. Могла спать при свете и незадернутых шторах. Александр Маркович просыпался, стоило Гоше пошевелиться под пеленкой. Жена просыпалась, когда Гоша начинал плакать. Но эта особенность имела и оборотную сторону. Александр Маркович с хроническим недосыпом мог работать, соображать и не кидался на людей. Она же, привыкшая к полноценному непрерывному девятичасовому сну, ходила вареная, отупевшая и злая целый день, встав на два часа раньше обычного.
– Гоша сегодня ночью бурчал, – говорил утром Александр Маркович.
– Да? Я не слышала…
– Мы ушли, чтобы тебя не будить. Мы и песни пели, и гуляли… потом подремали немного вместе.
Жена ничего не слышала. Она даже не слышала, как вставал муж и подходил к сыну, хотя кроватка стояла с ее стороны кровати.
– А сколько нужно детей грудью кормить? – спросила она, решив зайти издалека.
– До года – точно. Это же иммунитет на всю жизнь, – ответил Александр Маркович. – А что?
– Ну, бывает же так, что молока мало или оно пропадает… – осторожно продолжила жена. – И ничего, дети вырастают на смесях. Нормальные…
– Ага, все в диатезе и болячках. Даже слышать не хочу. Бедные, бедные… Да таких родителей… не знаю, что с ними надо делать.
– Но послушай, – возмутилась жена, – нельзя так говорить. Бывают операции у женщины, стрессы, трагедии, мало ли что, она же не виновата, что молоко пропало…
– В таких случаях – да. Но у нас такого не будет, правда, маленький, – привычно засюсюкал Александр Маркович, – мы будем молочко кушать. Вкусное, полезное. А не всякие гадкие смеси…
– Не сюсюкайся, – оборвала его жена, – не люблю. И почему ты говоришь «мы»?
– Не сердись, Мусичка…
Стоило Гоше раскричаться больше обычного и поплакать подольше, Александр Маркович прижимал мальчика к груди и несся в поликлинику.
– На что жалуетесь? – устало спрашивала врач.
– Он плачет! – говорил Александр Маркович так, как будто сейчас обрушится мир.
– Это колики, дайте укропной водички, приложите на животик теплую пеленку, – успокаивала его врач.
Александр Маркович смотрел на нее подозрительно, не веря, что у его мальчика какие-то банальные колики.