Плевать мне на игру. Топ три - стр. 29
– Какой проворный попался! – зло крикнул один из пастухов. – Бейте его по ногам!
Ловко орудуя вилами, Эльдман повалил пастуха в стог сена, после чего резко подпрыгнул. Подобно большому бумерангу боевая коса промчалась под ним, а через секунду, когда Эльдман шлёпнулся плашмя на землю, над головой. Чтобы избежать урона Эльдману пришлось замереть, чем и воспользовался близстоящий к нему пастух. Чёрная коса пробила лопатку и остриём вышла через грудь – подобно гвоздю приковала его к земле.
– Наконец поймали! – с облегчением вздохнул пастух. – Откуда он такой ловкий вылез?!
– Без разницы, кончай тварину!
– Постойте! – выкрикнул Эльдман. – Не убивайте меня! Я сдаюсь.
– Вы поглядите, он разговаривает, – пастух замешкался наносить удар.
– Вот диковина, говорящий пустой, – пристально рассматривал бледного юношу один из них.
– Пустая твоя башка, он сожрал нашу девку, вот и очухался! Дважды вернулся с того света. Что же нам с ним делать?
– Это всё большое недоразумение, – вновь обратился к ним Эльдман. – Я не знаю, как сюда попал и что произошло. Но уверен, мы сможем договориться как цивилизованные осквернители.
За эти слова один из пастухов ударил Эльдмана ногой по челюсти, за которую он так переживал.
– Закройся! С живыми будешь договариваться, они куда сговорчивее.
– Если зарубим его, кроны нам это не вернёт, – пастух бросил взгляд в сторону мёртвой женщины. – Эта баба ещё лет пять могла рожать, ей цена сто пятьдесят тысяч, не меньше. А за такие деньги с нас мясо до костей снимут и повесят болтаться у въезда в город.
– А если через суд? Раз к нему вернулся рассудок, то виноват он, а не мы. Это ж чистой воды воровство. Верно?
– Верно. Если получим обвинительную грамоту, все камни полетят в него.
– Тогда решено. Я уберу тело, а вы потащите мерзавца к судье.
С Эльдмана сняли ржавые доспехи и вместо них нарядили его в тяжелые деревянные колодки. Считая, что ему ещё повезло, Младший покорно плёлся за двумя пастухами, что покинули ферму и отправились в город к судье. Эльдман впервые оказался в городе мёртвых, а потому даже колодки не мешали ему смотреть по сторонам. На выложенных брусчаткой улицах разъезжали кареты, запряжённые мёртвыми лошадьми, неспешной походкой прогуливались одетые в наряды восемнадцатого века осквернители. Все в красивых платьях и париках, что скрывали лысые черепа и гнилую плоть. Чтобы мрачный вид жителей не выделялся на фоне ухоженного города, здесь не было фонарей и факелов, а все здания были выполнены в готическом стиле. Крыши домов имели пирамидную форму и острые шпили, а на их парапетах восседали разнообразные горгульи.