Пленница страсти. Беркут и ласточка - стр. 2

Я была уверена, что в сауне они хорошо оторвутся. Потому, что троица захватила нескольких дамочек явно фривольного поведения. Во всяком случае, те лапали задницы качков и хохотали на их шуточки.

Но, похоже, податливые женские тела, готовые на любые подвиги и эксперименты, мужикам оказались не так интересны. Как мое. Которое начнет брыкаться, отбиваться и кусаться.

Ахнуть не успела, как мне сделали подножку, завалили на землю, на которой оказался чей-то дорогой кожаный плащ. В лицо пахнуло грязью, бензином и натуральной замшей.

Сверху навалилось тяжелое мужское тело, а колено раздвинуло бедра.

Громадная лапища полезла в интимное место, нащупала лосины и тутже рванула. Треск материи и горячие пальцы на самом сокровенном месте мгновенно избавили меня от временного шока.

Дико захотелось разрыдаться. Заорать. Начать драться, царапаться, вертеться юлой.

Но я взяла себя в руки.

Как обычно в критической ситуации я начинала мыслить, как нельзя более ясно. Буквально просчитывать все до мелочей.

Позвать на помощь? Вряд ли это поможет. Трасса довольно далеко, меня никто не услышит. Врезать этому козлине по яйцам? Отгрызть ухо?

Мужик расстегивал ширинку. А другие застыли неподалеку. Нависли черными тенями, явно в ожидании своей очереди.

Так что, если временно выведу из строя одного, двое других меня точно не отпустят. Нет. Не вариант.

Что же делать?

Я попробовала нащупать остатки разума и разумности у мужика, который уже пристраивался к дырке в моих лосинах, пыхтя и пытаясь протолкнуть туда свой внушительный агрегат.

– Послушайте. Вы сейчас пьяные и веселые. А завтра вы пожалеете. Я заявлю в полицию.

Огромная лапища зажала рот, почти лишив прилива кислорода. Даже голова закружилась.

– Никуда ты не заявишь, маленькая шлюшка. Мы тебя отымеем, а потом прибьем тут, в уголке. Закопаем в лесу, и никто тебя не найдет.

Страх парализовал меня, скользнул вдоль позвоночника миллионами ледяных иголок. Я попыталась сглотнуть. Но горячая пятерня так давила на горло, что и это у меня толком не вышло.

Я зажмурилась и стиснула зубы.

Казалось, похоть разливается по воздуху неприятным удушливым смрадом. Я почти чувствовала ее на каком-то особенном, инстинктивном уровне. Так самка, нарвавшись на самцов в период гона, за версту понимает – надо бежать. Вот только бежать я уже не могла…

Дружки моего насильника аж причмокивали и тяжело дышали от возбуждения, предвкушения и напряжения момента.

Мерзавец выматерился, рванул еще раз мои лосины и толкнулся горячей плотью. Почти добился желаемого…

Но в эту минуту его что-то отбросило.