Пленница олигарха - стр. 19

Но я не знала, что именно ему надо сделать, чтобы все эти пульсации и напряжения внизу живота прекратились. Я ерзала на кровати, пока, наконец, не почувствовала какую-то странную волну, накатившую на меня и заставившую меня задрожать всем телом.

Это словно была разрядка, которую я ощутила, и за которой пришло облегчение, которого я раньше никогда не испытывала. Язык Эдуарда остановился, и он снова поцеловал меня в половые губы, как бы давая понять, что действие окончено.

Я дрожала всем телом, часто дыша и широко распахнув глаза. Я поняла, что это был мой первый в жизни оргазм, от ощущения которого я едва не сошла с ума. Я смотрела на Эдуарда, на его довольное лицо, на его ярко-розовые губы и мне было необычно осознавать, что этот старик смог сделать мне так приятно.

– Ты просто прелесть, моя девочка, – сказал он.

Я молчала. Я вообще с ним почти не говорила, отвечала только «да» или «нет» и просто здоровалась. Мы были чужими людьми, но теперь мне казалось, что между нами возникает больше общего, чем у меня было с собственной матерью. За всю жизнь я всего пару раз слышала от нее ласковые слова, а от этого немолодого мужчины я слышу их ежедневно и в большим количестве.

В эту ночь он не остался со мной, и я снова погрузилась в чтение книги, чувствуя особый прилив бодрости и хорошего настроения. Я периодически вспоминала об Эдуарде, о том, что он сделал со мной, и, вопреки всем моим нежеланиям, я констатировала факт того, что мне было хорошо. И сейчас, сидя в этом огромном доме с книжкой в руках, в одиночестве и в окружении дорогих вещей, я чувствую себя немного счастливей, чем в собственном доме, где меня вечно шпыняли и оскорбляли.

На следующий день с утра я снова увидела инвалидное кресло в саду. Оно снова было повернуто ко мне задней частью, и я могла видеть только хрупкую спину женщины, которая сидела в нем неподвижно, как будто замерла или умерла. И опять я столкнулась со взглядом Эдуарда, от которого через мое тело пробежал холодок, который мне показался приятным.

Я ждала его, но в этот день он не пришел ко мне. Я ломала голову над тем, что могло помешать ему прийти, и испытывала что-то вроде обиды и разочарования несмотря на то, что несколько часов была погружена в чтение интереснейшей книги. Я читала, а буквы никак не складывались в слова, как будто я читала книгу не на русском, а на незнакомом мне языке.

Отбросив ее, я выглянула в окно и поняла, что уже стемнело. Зоя давно унесла поднос с нетронутым ужином, потому что у меня не было аппетита. Я чувствовала себя брошенной и никому не нужной.