Пленница для двоих - стр. 48
Меня словно проволокой колючей окутала. В каждой клеточки шипи, каждый сантиметр кожи лезвием пронзен. И стоит мужчинам вжаться в меня, ладонью провести, губами коснуться – сильнее проволока впивается. Закручивается, уничтожает.
Они даже к главному не перешли, хотя в опасном шаге от этого. Грудь ласкают, поцелуями шею осыпают. На клитор давят, пока не начинает дрожью бить. Но сохраняют последнюю каплю приличия, словно это так назвать можно.
А я не понимаю этого, с трепетом в ожидании извожусь. Ни Князь, ни Миха не медлили никогда. Напором брали, прогнуть пытались. И в этот раз же тоже к самой сути пробрались, без сомнений.
Но теперь застыли, дальше не двигаясь. Казалось, что сразу к самому главному перешли. И всё не так происходит. Касаются, ласкают, к себе прижимают, выбивая воздух из лёгких. Кружат вокруг меня, из одних объятий в другие отдают. Но останавливаются.
Почему? Мозги плавятся, в утиль уходят, когда кто-то мочку уха втягивает и стонет хрипло, толкаясь в бедро стояком. Прочувствовать дает, насколько хочет меня. А моё тело мигом отзывается, разрядами тока и влагой внизу.
А мне думать нужно, как Ада учила. Плана хоть какого-то придерживаться. За любую реальность хвататься, когда кто-то пальцами гладит ложбинку между груди. Получается с треском оглушительным, со скрипом шестеренки работает. Мысли глохнут, но подсказку дают.
Мужчины хотят, чтобы я угадала скорее. Назвала имена и прекратила всё, только одного выбрала. Собственники, как их друзья. Звери, желающие единственными быть. Понять не получается, как к этому вечеру решили. Вдвоём меня касаться и ласкать.
Решение внезапно принимаю.
Наказания за ошибки обещаны. Но о молчании никто не предупреждал.
Они решения ждут, а я просто угадывать не буду.
Я в губы впиваюсь со всей силы, пока солёный вкус не заполняет. Запах металла дурманит, забивает рецепторы. Задыхаюсь им, упиваюсь. Только так получается в сознании держаться, когда я в огне сгораю.
Мысли путаются, а внутри сжимает всё. Проволока только сильнее впивается, уничтожая меня. И каждое движение мужчин хуже делает. Как по ключицам ведут и грудь очерчивают. Пальцами ласкают талию, прижимая к себе со спины.
В каждом их движении моя личная погибель. Мой приговор и его исполнение. А затем жадный вдох и всё по новой. Я сгораю дотла и воскресаю, умираю и оживаю. Это неправильно, ужасно. Меня похитили, заставили следовать правилам, а сейчас я голая перед двумя мужчинами. Преступниками, бандитами.
И вместо ужаса только желание испытываю. Самой на встречу потянуться, пальцами по вздымающейся груди провести. Мышцы очертить, сталь горячую под пальцами ощутить. Я варюсь в котле своей неправильности, а они только дров подкидывают.