Пленэрус - стр. 13

Почему? Ну… Если совсем уж откровенно, когда-то у них был один разок – маленький, не самый серьезный и все-таки обжигающий. А после Лиза вильнула хвостиком и уплыла к заезжему барду. Павел тоже шевельнул плавниками, оказавшись в компании Мариши, тогдашней подруги Елизаветы. Практически отомстил, хотя никаких индийских страстей у них не вышло, и никто никому волосы не драл, глаза не выцарапывал. Более того, спустя энное время, Лиза прозрачно намекнула, что не против восстановления прежних отношений. Ее можно было понять, коварный бард отбарабанил свое и слинял, Павел же был туточки, рядом – надежный, дееспособный и предсказуемый. Таким образом, Лиза была той лодочкой, что легко могла откликнуться на движение руля, на любой двусмысленный сигнал. Но вот сам Павел отчего-то уже колебался. Он вообще любил сомневаться. Знак «Весы» превращал его в вечного бухгалтера – осторожного и опасливого, как большинство мелких финансистов. Периодически эти самые сомнения доводили его до критической точки, и тогда, вскипая, он разом решался на крайности, ломал привычный ход событий, заставлял природные весы неустойчиво крениться. Вместо лиричного Меладзе в голову врывался какой-нибудь Крис Норманн, а то и ребятки более сиплой комплекции, и Куржаков пускался во все тяжкие, поскольку люди продолжали бешено делиться, а значит, продолжали жить – несмотря на кризисы, меняющийся климат и пугающие прогнозы экстрасенсов. Меньшинство делилось вяло и по инерции, большинство – с незадумчивым энтузиазмом. Самое смешное, что те, кого прогнозы пугали всерьез, теряли стойкость и силу, и оттого незадумчивых становилось с каждым годом все больше. Планета неотвратимо меняла облик, стремительно смуглела, корректировала разрез глаз. Очередная цивилизация догладывала хвост, упираясь резцами в основание собственного затылка, челюсти вновь неотвратимо сводило. А секунды капали и капали. Бесполезным птичьим горошком…