Плененная Иудея. Мгновения чужого времени (сборник) - стр. 44
Тот ответил бесстрастным взглядом.
Замечание было нелепым. Утро легионеров начиналось для всех одновременно, с сигнала трубы. Скрытая неприязнь пролегла между этими двумя людьми с первой минуты знакомства. Луций Альфен был красив той изнеженной красотой, которая ясно указывала, что ее обладатель не слишком обременял себя упражнениями в гимнастическом зале, и что являлось в глазах большинства римлян недопустимой провинностью, так как безделье разъедает тело.
Тем не менее, прибыв в легион, Луций сразу же, минуя предыдущие звания, получил должность легионного трибуна, то есть именно ту должность, которую Валерий лишь надеялся получить. Такое назначение не было чем-то необыкновенным. Мужество и награды на карьеру влияли мало, а вот протекция – напротив, и запастись рекомендательным письмом влиятельного вельможи было совсем неплохо.
– Кто выше начинает, – насмешливо заявлял Луций, – тот и выше прыгает.
И в этом он был абсолютно прав. Продвижение по службе почти всецело зависело от исходной должности. Если Валерия и задевало это назначение, то ни словом, ни взглядом он этого не показал. Его лицо оставалось спокойно-невозмутимым.
Но эта невозмутимость как раз Луция и раздражала. Если бы он увидел в глазах Валерия зависть или хотя бы скрытое негодование, если бы хоть какое-то из этих чувств промелькнуло в глазах префекта, Луций бы успокоился и даже, может быть, почувствовал к Валерию снисходительное расположение, а также возможность покровительственно похлопать того по плечу.
Но выражение мужественного лица Валерия было бесстрастным. Если он и считал несправедливостью назначение Луция, то прочитать эту мысль в его глазах было абсолютно невозможно. Хотя нет, где-то в глубине этих серых глаз искушенный в притворстве Луций заметил проскользнувшее презрение, заставившее Луция почувствовать себя тем, кем он и был на самом деле, – торжествующей посредственностью.
Добродетельный во внешности и речах, а в душе похотливый и вероломный, Луций старался при любой возможности находиться рядом с Валерием, без нужды инспектируя последнего, стремясь вызвать в префекте хоть какую-то вспышку, увидеть ненависть в его глазах, услышать раздражение в голосе. Как бы благородно ни вел себя человек, злоба и зависть всегда найдут возможность сопровождать его. Даже более того, именно преимущества личности вызывают зависть. Бездарностям не завидуют.
День начался новым, впрочем, давно ожидаемым всеми приказом. Расположенный в Сирии Двенадцатый легион выступал против мятежной Иудеи.
Римский лагерь, в некотором смысле импровизированный город, создавался римлянами за небольшое время – три-пять часов. Разбирался еще быстрее. После того как звук трубы возвестил об оставлении лагеря, палатки были разобраны, по второму сигналу вся поклажа была навьючена на животных. После третьего сигнала легион выступил из лагеря. Прислуга тут же сожгла шанцы, укрепленную наружную стену лагеря. Никто не сможет ими воспользоваться.