Плен одиночества - стр. 16

– Пусти! – процедила, когда Крылов сжал ее запястье.

– Какое красивое колечко. – Повертел ее ладошку, разглядывая крупный бриллиант, а затем посмотрел в упор. – Не это ли стало причиной завершения карьеры?

– Тебя не касается. Пусти! – Рината пыталась высвободиться, но безрезультатно – пальцы Игоря буквально срослись с ее кожей.

Он причинял ей боль, но ее это не волновало. Она привыкла к физическому дискомфорту. Гораздо тяжелее смотреть ему в глаза и подбирать нужные фразы.

– Раз уж тебе интересно… Я выхожу замуж за Николаса. Я прилетела в Россию только для того, чтобы написать заявление и созвать пресс-конференцию, где объявлю об окончании карьеры. И коль уж ты президент Федерации, не хочу, чтобы ты строил козни и пытался мне помешать. Я приняла решение. И я его не изменю.

– Вот как? – Игорь наконец отпустил ее и вальяжно развалился в кресле. Смерил ироничным взглядом. – Ты должна мне желание. И ты его исполнишь.

– М-м… – протянула Рината, качая головой. – Не надоело, Крылов? – ухмыльнулась она и добавила: – Еще не вырос из детских штанишек? В сказку про золотую рыбку веришь? – Встала и направилась к дверям.

Игорь же сидел, уперев руки в поверхность стола, и, словно повернутый псих, смотрел, как ее волосы колышутся в такт твердым шагам.

– Стоять! – громко приказал он. Поднялся и пошел к Рине, застывшей у двери.

Обернувшись, она терпеливо ждала, когда он приблизится.

– Я помню, как ты умоляла меня разрешить твоей подружке выступать за США. Ты согласилась на мои условия. Одно желание. Любое. Ты исполнишь его.

– Хочешь, чтобы я продолжила кататься? – Рината внимательно смотрела на него. И будто бы сохраняла абсолютное спокойствие. – Такое у тебя желание?

Внезапно во взгляде ее мелькнула злость, а Игорь ощутил расползающееся внутри удовлетворение. Нет, она не спокойна.

– Я подумаю, – ответил он и открыл дверь. – Ты свободна, Рината. На днях я приму решение по поводу тебя и твоего заявления. И обязательно дам знать.

– Ты все равно ничего не изменишь, – устало вздохнула она. Сняла с вешалки в приемной свое пальто и, попрощавшись с секретаршей, направилась к выходу.

– Кофе, Даша, – сухо процедил Игорь и резко захлопнул дверь. Усевшись за стол, он положил руки перед собой и растопырил пальцы.

Когда-то эти ладони могли в любой момент дотронуться до ее тела, что не являлось чем-то противоестественным. Сейчас же в тех местах, где их руки соприкасались, кожа словно горела, обугливалась. Может, у него какая-то особая болезнь и ему ни в коем случае нельзя прикасаться к Ринате Бердниковой? Отравила ядом, душу сожгла дотла, станцевала на пепелище, ковырнула палочкой – проверила, жив ли еще.