Плексус - стр. 70
Но больше всего он любил рассказывать об Алеке Уокере – человеке, который подобрал его во время карнавала у Медисон-сквер-гарден и пристроил у себя в конторе. Алек Уокер был и остался для моего друга загадкой. О’Мара неизменно говорил о нем с теплотой, восхищением и признательностью, однако что-то в натуре Алека Уокера всегда его озадачивало. Однажды мне пришло в голову доискаться, что именно. Казалось, наибольшее недоумение О’Мары вызывало то, что Алек Уокер не проявлял видимого интереса к женщинам. А ведь красавец был хоть куда! Заполучить в постель любую, на кого он положил бы глаз, ему было раз плюнуть.
– Итак, по-твоему, он не педик. Ну, не педик, так девственник, и вопрос исчерпан. А меня спросишь, так я скажу, что он – святой, которого случайно не причислили к лику.
Но это сухое прозаическое объяснение О’Мару никак не удовлетворяло.
– Единственное, что мне непонятно, – добавил я, – это как он позволил Вудраффу вить из себя веревки. Если хочешь знать, тут что-то нечисто.
– Да нет, – поспешно ответил О’Мара, – Алек просто размазня. Его каждый может разжалобить. Слишком уж у него доброе сердце.
– Послушай, – снова заговорил я, исполнившись решимости исчерпать эту тему раз и навсегда, – скажи мне правду… Алек – он никогда к тебе не подкатывался?
И тут О’Мара загоготал во всю мощь своих легких:
– Что? Подкатывался? Да ты просто не знаешь Алека, иначе не задал бы такого вопроса. Слушай, да будь Алек педиком, и то бы он не сделал бы ничего подобного, неужто не ясно?
– Нет, неясно. Разве только потому, что он такой из себя джентльмен. Ты это хочешь сказать?
– Да нет, вовсе нет, – принялся яростно отрицать О’Мара. – Я хочу сказать: даже если б Алек Уокер помирал с голоду, и то б он не опустился до того, чтобы попросить кусок хлеба.
– Тогда дело в гордости, – уточнил я.
– Да нет, не в гордости. А в комплексе мученика. Алек – он обожает страдать.
– Ну что ж, повезло ему, что он не бедняк.
– Ну уж он-то никогда не обеднеет, – обронил О’Мара. – Скорее, воровать начнет.
– Ну, это сильно сказано. Из чего ты это заключаешь?
О’Мара поколебался.
– Я тебе кое-что расскажу, – вдруг выпалил он, – только знаешь: чтоб ни одной душе… Однажды Алек Уокер спер у собственного брата кругленькую сумму; и брат, тот еще сукин сын, вознамерился отдать его под суд. Но сестра – не помню, как ее звали, хоть убей, – так вот, сестра возместила пропажу. Откуда она добыла деньги, понятия не имею. Но сумма была немаленькая.
Я молчал. Меня положили на обе лопатки.
– А знаешь, кто втянул его в эту катавасию? – продолжал О’Мара.