Размер шрифта
-
+

Плавучий мост. Журнал поэзии. №4/2018 - стр. 28

Ренэ Герра, д-р. фил. наук Парижского университета


Это 3-я публикация стихотворений Надежды Кондаковой в «Плавучем мосте» и 1-я (по моей просьбе) – в качестве одного из его редакторов. Кажется, в наше не спокойное время поэзия осталась «на задворках», мало востребована. Почему же к стихам Надежды Кондаковой читатель идёт, ждёт её стихи? В чём притягательная сила творчества этого замечательного поэта? Думаю, одна из причин – способность вовлекать читателя в действо описываемого, делать его своим собеседником. Одного доверительного тона здесь мало. Когда читаешь её стихи, обнаруживаешь невероятную их привязанность к «месту событий». Я бы назвал это присуствием памяти. Читатель верит ей, сопереживает вместе с ней. Её пером никогда не движет гнев и ненависть. Но всегда – любовь и стремление к примирению. Примирению даже с противниками её любви.

Виталий Штемпель, поэт, редактор

«В овечьей одёжке, в заморской дублёшке…»

В овечьей одёжке, в заморской дублёшке
и в волчией шкуре
была ты когда-то надежной дублёршей
отчаянной дури.
О молодость, молодость, как же нелепы
твои балаганы,
как слепы твои ненадёжные скрепы,
пустые карманы.
Как глупо прощалась с любимым дитятей
своим нерожденным…
О молодость, молодость, тыщу проклятий
постыдным знамёнам!
В совет нечестивых ходила? Ходила!
Лукавым – внимала.
Скажи мне теперь, под завязку хватило,
иль все еще мало?
Откуда полова неверья, оттуда
тупая двужилость.
Обмякла полова, исчезла полуда —
порода сложилась.
О молодость, молодость, дыры латая,
я ставлю заплаты.
… Но что без тебя я, моя золотая,
и что без меня ты!

«Сыграй мне, скрипач ненаглядный…»

Памяти Б.П.

Сыграй мне, скрипач ненаглядный,
такую музыку сыграй,
чтоб сердце, как голубь опрятный,
рвануло за радостью в Рай.
Чтоб всплыли большие светила
на небе тревожного дня
и музыки этой хватило
не только уже для меня.
Чтоб мой ненаглядный, мой бывший,
смущенно не пряча лица,
прощенный стоял и простивший
пред музыкой Бога Отца.

«Уйдут последние свидетели…»

Уйдут последние свидетели
эпохи серой Москвошвея
и слушатели и глядетели,
и пониматели идеи.
Уйдем и мы, не зная лучшего,
ученики, в пример иным,
но не Леонтьева и Тютчева,
а Кожинова с Бахтиным.
Из рук вторых и третьих подано,
но не бессмыслица и жмых,
а все, что предано и продано
на гулких торжищах земных.

Девяностые

«Вагоны шли привычной линией..»

А. Блок
Исчезли – желтые и синие.
В зеленых плакали и пели
продрогшие, невыносимые
простонародные свирели.
И флейты провожали жаляще
челночные, душе угодные
одежды из турецких залежей
в те девяностые, свободные.
Одни намылились отваливать,
а ты пытался в это встроиться.
Страница 28