Плавучий мост. Журнал поэзии. №4/2017 - стр. 23

Кучи снега залегли как предки,

И по саду веет холодком,

Возле позаброшенной беседки,

Призраки, и с ними я знаком.

Только что оттаяли бедняги,

С осени ведь подо льдом лежат,

Смесь холодной памяти и влаги,

Шепчутся и радостно дрожат.

Я хотел бы подойти, вмешаться,

Я б не тронул их и не задел,

но нельзя, они тотчас лишатся

Этих вот своих эфирных тел.

Можно прикоснуться только слухом,

К эльфовой игре их языка.

Если я когда-то стану духом.

Вспомню: вечность дьявольски хрупка.

Бывает, что весною ранней,

Глядим, никак не разберём —

От чьих невидимых стараний

Повсюду тянет ноябрем.

Окоченевшие деревья,

Скукожившийся скромно пруд,

Испугано дымит деревня,

Показывая – здесь живут.

Всё заново готово к снегу,

Опять пойдут колоть свиней,

Жизнь бросила свою телегу

И ждёт решительно саней.

Полководец стоит перед строем, расставив ноги,

Позади легион с частоколом копий,

Уходит сквозь виноградник изгиб дороги,

Армия на краю земли, но еще в Европе.

Осень в Греции, дымы в ореховой роще,

Командует армией Луций Корнелий Сулла,

Война идет давно и почти наощупь,

Ситуация как будто уснула.

Спускается с горки разболтанная телега,

Центурион на козлах, и следом легионеры

Все задыхаются будто от длинного бега,

И говорят так, будто ни к черту нервы.

На телеге что-то лежит под рогожей,

Полководец молча велит: снимите!

Они подчинились. На что это все похоже?!

Такое увидишь разве что лишь в Аиде.

Пронзенная туша в грязной шерсти козлиной

Огромные ноздри набиты блеющим звуком,

Он жалобно реет над дымной долиной,

Солдаты застыли растерянным полукругом.

Для всех это зрелище и отвратно и странно,

Только Сулла спокоен и говорит с ухмылкой:

«Да вы умельцы подкараулили самого Пана,

И закололи его как котлету вилкой».

Пан лежал, подрагивая мокрым боком

И все заходился в тоскливом плаче.

«Грекам конец, мы справились с их богом,

Просто прикончили к чертям собачьим!»

А все же врубелевский Демон

Так ненормально угловат,

Сидит, соображает – где он?

Кто он? и в чем он виноват?

Когда из фирмы Аполлона

Поступит на меня запрос,

Я вырвусь резво из полона

Всех бытовых метаморфоз.

Не видя правил и условий,

Шатаясь словно бы в бреду,

Ловя себя на каждом слове,

Куда-то молча побреду.

И в строфы составляя строчки,

Ликуя и впадая в блажь,

Все время доходя до точки,

Грызть буду теплый карандаш.

Весь от восторга цепенея,

Таращась яростно во тьму,

Открою истину в вине я,

И что-то страшное пойму.

А утром нервный, но тверёзый,

Склонясь над бездною стиха,

Скажу себе презренной прозой,

Какая, Боже, чепуха!