Плавучий мост. Журнал поэзии. №2/2018 - стр. 18
Вернусь. На меркнущем исходе,
в очках, с протезом, с костылём —
когда подснежник верховодит,
истошным солнцем опалён;
как будто впереди не ужас,
позади не долгий век,
вернусь, твоей опушке нужен,
забытый всеми имярек.
Вот здесь с ребятами когда-то
из палок делали мечи
и бились жарко, как солдаты,
клинки скрестивши, как лучи,
потом, собрав смолы в жестянку,
творили кроху-костерок,
от комаров зудели ранки,
а костяники было впрок.
…Теперь иные нянчат внуков,
иные держат речь в суде,
и это даже не разлука —
другого просто нет нигде.
Всё больше пилят по живому
на жёлтой просеке стволов,
и мутно озеро, как омут,
и жалок рыбака улов.
Я – пепел, вылетыш, обрубок,
опилка, съетая пилой,
найду консервный старый кубок
с сожжённой заживо смолой,
склонюсь над этим старым кладом,
такой же стылый и ничей,
и мне в лицо ударит радость
под деревянный звон мечей.
И я пойму, что расплатился
за каждый жёлтый миг сполна,
Вот потому и возвратился
к тебе, где сосны и весна,
что за весной – уже не лето,
хоть зарастает среза след,
И нелюбимых больше нету,
но и любимых тоже нет.
«Положи этот камень на место…»
Ю. Мориц
Море глотать не хочет один голыш.
Даже лизнуть – нет, думает, не лизну!
Море других полощет вовсю, но лишь
Он подвернётся – сворачивает волну.
Как ни старается сдвинуться он к воде,
Как до холодной кромки ни тянет бок,
Белая пена не жаждет им овладеть,
В чёрном песке своё хороня жабо.
Чем не сумел угодить Посейдону он,
Кто его проклял, чёрного, как кулак? —
Братьев его орошает солёный сон,
Этот же – сух и тяжек, горяч и наг.
…На берегу у самой воды стоишь,
Брызги, как поцелуи, ловя лицом.
Море глотать не хочет один голыш,
Ну, а тебе что за дело, в конце концов?
Нам ли в расклад этот тайный, пасьянс глухой
Лезть, исправляя порядок заветных дел?
Но, осторожно погладив голыш рукой,
Будто случайно сдвигаешь его к воде.
Может быть, план Вселенной сейчас задев
Или нарушив движенье незримых сил,
Ты на себя навлекаешь священный гнев —
Ради того, чтобы камень дышал и пил.
Вот так заговоришься с Сашкой,
Толкнёшь прохожего невольно,
Он обернётся – трезвый, страшный:
«Что, сука, места мало, что ли?»
И вмиг от Фета и Бальмонта
Очнёшься – под реальным взглядом
Глазниц внимательных и плотных:
Забылся, где гуляешь, падаль?
Скользи вдоль бортика, по кромке,
Плюгавый пасынок культуры,
И Фетом ссы не больно громко,
А то оближешь арматуру.
Тебя тут вытерпят, но если
Нечаянно добавишь звука,
Любой, любой укажет место
Твоё на этом пире, сука.
…Горят игривые рекламы,
Маня́т красивые витрины,
И он уходит – вечно правый
И мной уже почти любимый.
Спешащих пешеходов лица