Размер шрифта
-
+
Плавучий мост. Журнал поэзии. №2/2017 - стр. 11
Не знаю… Но помню я сердцем ребячьим
лицо его смуглое, будто из меди,
когда уплывал он за счастьем рыбачьим
по вечной реке нашей жизни и смерти.
«Значит, время пришло…»
Значит, время пришло. И я снова беспомощно болен,
и взволнованным сердцем напиться никак не могу
теплым ветром, летящим за мной над невспаханным полем,
и водой из ручья на весеннем лиловом снегу.
Я хочу, чтоб всегда за рекою поля голубели,
и кинжальные ливни хлестали сухую траву!
Эту вечную землю я помню еще с колыбели.
Этой светлой тревогой я жадно дышу и живу.
Эти песни-ручьи, как во мне, прозвенели над полем.
Оттого и слова – и за них я платил не рублем.
Оттого я бываю беспомощной нежностью болен
и в зеленое поле, и в синее небо влюблен.
«Опять на землю льется холод…»
Опять на землю льется холод
из галактических глубин,
на крышах сел и в рощах голых
мерцая светом голубым.
Опять летит в ночные дали
над Волгой тройка вороных.
Звенит, раскалываясь, наледь,
храпит, оскалясь, коренник.
И ничего не нужно, кроме
вот этих яростных коней
да месяца в ольховой кроне,
да песни и гармони к ней!
И чтоб навстречу – острый холод
да степь сияньем голубым!
И чтоб горели окна в школах!
И чтобы Пушкин был любим!
Украинская ночь
Снова небеса над Незалежной
Рвут снаряды – пятерней железной
Землю с кровью смешивает «Град».
И бессонный снайпер смотрит в оба…
Как теперь я буду верить в Бога,
Если украинец мне – не брат?!
Если оклеветан и оболган
Мир, в котором я живу, и волком
Воет ненависть звериным всем нутром,
Насылая смерть, тоску и морок?
Если ночь июньская, как ворог,
Затаилась снова за Днепром?
«Как живем мы в такой огромной стране…»
Как живем мы в такой огромной стране,
Где у каждого зверя своя правота,
Где июльские ливни гудят в Костроме,
А за Волгой звенят от жары провода?
Где у стольких людей – один только Бог,
И единый для всех унизительный МРОТ?
Как еще ты стоишь на разломе эпох?!
И как жив еще твой оскорбленный народ?!
Ходила Богородица по мукам
Ходила Богородица по мукам,
По адовым кругам – и с каждым кругом
Все меньше оставалось бренных сил.
И плакала, сердешная. И тихо
Просила не спешить архистратига.
Но шел вперед небесный Михаил.
По тернию, по угольям босыми
Ступая ноженьками, думала о Сыне.
По зыбям мертвым и пустыням шла,
Где ни одной звезды на небосводе,
Где страшен гнев, где темен лик Господень,
Где участь всех горька и тяжела!
И молнии, разящие из мрака,
И вихри, восходящие из праха,
И души, вопиющие из ям —
Все сердце материнское объемлет,
Всем жалобам, мольбам и воплям внемлет.
И лик ее любовью осиян.
В кромешной тьме цинизма и безверья
Бреду, как пес, мучительно трезвея,
Страница 11