Размер шрифта
-
+
Плавучий мост. Журнал поэзии. №1/2020 - стр. 23
свои ж безчисленные вины.
Не досчитавши до полста,
я список лет прочел с листа,
и, ужаснувшись, благодарен:
у Гефсиманского куста
мне тоже Чаша – непуста,
напиток огненный – нектарен.
«Свечка – тоненький цветочек, свечка – странный огонёк…»
Свечка – тоненький цветочек, свечка – странный огонёк,
света надобный глоточек, окормительный денёк,
рвущий тьму непрободную, эту тягостную жуть,
эту родину родную, помрачённую не чуть,
эту сладкую заразу, этот морок, этот гной,
этот ад, нависший сразу над тобой и надо мной.
А всего-то колыханье – золотое, как слюда.
Однократное дыханье, но посланье – навсегда.
И сияет как ребёнок благодарный имярек…
Свечка – стойкий стебелёнок, свечка – верный человек.
У Иоанна Лествичника
A ceвepный мacтep тaкиe пиcaл oбpaзa,
гдe Aнгeл Гocпoдeнь
нa зeмлю cтpyилcя oчимa,
и cвeт, ниcxoдивший c нeбec дeиcycнoгo чинa,
нa cтpaждyщиx пaдaл, вpaчyя, кaк Бoжья poca.
И cyднoй пeчaтью гopeл нa Eгopии плaщ,
и нe былo ни тopжecтвa, ни тeм пaчe глyмлeнья
нaд змиeм пoвepжeнным,
a пo пecкy иcкyплeнья
шёл пpaвeдник
в кpacнoм,
зaщитник – нe вoлк, нe пaлaч.
И ecли cмятeнный в нaдeждe вcxoдил нa пopoг,
тo видeл: клoнилиcь к нeмy cocтpaдaнные лики —
cквoзь кpивдy cтoлeтий, oбмaннyю cyмpaчь oлифы,
oклaдoв oкoвы —
и Maтepь, и Cын, и Пpopoк.
He злaтa cycaльныe,
a – cинeвa, биpюзa
нa нимбax яcнeли дыxaниeм гopниx oтмeтин.
Hecyeтным cepдцeм
вoзвыcьcя дo мыcли o cмepти.
Taкиe
киpиллoвcкий мacтep
пиcaл oбpaзa.
Про Зеведея
Се – сидит Зеведей, починяющий сети.
«Где же дети твои?» – «Утекли мои дети.
В Галилее ищи их, во всей Иудее,
позабывших о старом отце Зеведее».
Так речет Зеведей, покидающий лодку.
И мы видим тяжелую эту походку
и согбенную спину, поникшие руки,
ветхий кров возле Геннисаретской излуки.
А вдали, как поведано в Новом Завете,
оба-двое видны – зеведеевы дети,
что влекутся пустыней, оставивши дом их,
посреди первозванных, Мессией ведомых.
Да, мы видим: они, Иоанн и Иаков,
впредь ловцы человеков – не рыб и не раков —
босоного бредут посреди мирозданья
нам в укор и в усладу, в пример, в назиданье.
Вот – пред тем, как приблизится стражников свора,
сыновья Зеведея в сиянье Фавора,
вот – заснули под синим кустом Гефсимани —
от печали и скорби, как будто в тумане,
и всегда – как надёжа, защита, основа —
обнимает Иаков, старшой, Богослова.
Нам откроют деянья, где явлены братья:
Иоанн златокудрый – ошую Распятья,
и, сквозь дымчатый свет тополиного пуха,
мы Святаго увидим сошествие Духа,
Страница 23