Размер шрифта
-
+
Плавучий мост. Журнал поэзии. №1/2019 - стр. 16
И – окружий и стрелок свидетель —
продолжает писать и писать
черный ящик, и – августа ветер
перелистывает тетрадь;
осыпаются листья в глубины
переулков, проспектов, пока —
самолетна ли, голубина
абиссинская почта стиха.
Маленькая ода венецианскому
секретеру
Вот я присел за тебя. Стило
в правую руку вложил. Свело
влагой чувствительною глаза.
Что я хотел сказать?
Что череда притупляет зим,
что, будто гребень для волн, дельфин —
ферро – гондоле локтем и лбом
служит. Лишним ребром
выйдя, лагуну связав и дом.
Маленький купол – осенний холм
в патине приезжавших встречал.
Что причал причащал
умброй и охрой, погожим днем,
бакеном, белой чайкой на нём.
Сам ты, одушевляя уют,
списанный из кают,
дабы не сгинуть в зеленый ил
слово сказанное хранил,
четвероногий жилец. Итог
перед отправкой в док:
что, почернев от чернил, душа
помнит кончик карандаша
лаковою своей спиной
дышит, блестит волной.
«На Рождество был теплым даже снег…»
На Рождество был теплым даже снег
и дело не в напитке подогретом, —
печного дыма ситцевый побег,
от Леты уходящий прямо к лету,
по вертикали в кобальте слоясь,
до тех земель, где говорящи птицы,
ветвями прорастал в живую связь,
где связи нет и растворились лица
в одно лицо. Теплом согрет овин,
топилась печь и к небу пуповиной
от края красных и болотных глин
до области, где наделяют глину
сознаньем, Рождества пророс цветок,
и теплый снег и дым сулят удачу.
И если ветер дует на восток —
ребенок за стеной почти не плачет.
«От надоевшего отпрянуть…»
От надоевшего отпрянуть,
восстать, свой шум переведя
в немолчное стучанье прялок,
в опрелости после дождя
и запах кислый сухостоя,
полыни, пижмы. В огоньки
двух чарок. В самое простое,
в костер на берегу реки.
Но, только развязавши узел
(обрезавшись пусть о шнурок),
учительницу звать на ужин;
но, только зазубрив урок, —
искать, спугнуть и удивляться,
и удивляться неспроста.
Пускай в лихие восемнадцать
или (что правильно) в полста.
«Это – я… Кромка моря, на пузе…»
Это – я… Кромка моря, на пузе
заползаю в соленый прибой.
Я – корябаю вилкою узел
на шнурке… Я – с разбитой губой
у подъезда. Я – с писаной торбой
подбираю слова к сентябрю.
Провинившийся, тихий, но гордый —
фантазирую и говорю.
Здесь, один, без страны и без цента,
повторяю, твержу невпопад,
что одни, без небесного центра —
пропадаем, что клён в листопад.
Восхищенный сходящей лавиной
и, в долине вдыхая петит,
оглянусь: паучка пуповина
над поляной осенней летит.
Не прощаясь – без шума и дыма, —
свет и шорох вобравши сполна,
оглянулся – и все твое имя
ливень смыл, облизала волна.
Проводница казенною тряпкой
стол протерла, сложила белье;
Страница 16