Платонова пещера - стр. 4

Дверь была заперта изнутри.

Она и Нина остались в кабинете вдвоем.

Их обеих последний раз видели вечером.

Посторонние в университет не проникали.

Больше ни о чем не говорили, но многое Екатерина понимала сама. Ее руки в крови, и наверняка эта кровь принадлежит погибшей студентке. Маска, из-за которой изуродовали несчастную, принадлежит преподавательнице. На столе, окруженный не до конца засохшей лужей крови, валяется скальпель, и Екатерина уже не сомневалась в том, чьи отпечатки на нем найдут.

Все указывало на то, что это она в необъяснимом приступе безумия набросилась на Нину. Улики подтвердят это, и никто в мире не поверит, что она невиновна. Кто-то подставил ее так ловко, так гениально, что даже адвокат, защищающий ее в суде, будет тайно желать ей смертной казни.

Но среди этого театра абсурда, среди крови, жестокости и душевного онемения Екатерина была уверена лишь в одном: она никого не убивала. Еще вчера утром все шло своим чередом, Нина была жива, Екатерина не сомневалась в том, что у нее все под контролем, в ее мире просто не было места убийствам и криминалу. Она уверенно строила планы, и этот день был самым обычным и ничем не примечательным.

А потом, менее чем за сутки, кто-то сумел разрушить всю ее жизнь.

Агата была уверена, что она дома, в своей постели, пока не попыталась пошевелиться. Тогда она и поняла: все, что померещилось ей перед пробуждением, на самом деле правда. Иногда бывают настолько яркие сны, что им веришь до последнего. Таким сном она и объяснила то, что ей холодно, неудобно лежать, у нее болит рука, а по глазам ей бьет неестественно яркий свет.

Но оказалось, что сознание ее не обмануло. Ей было холодно потому, что она была полностью раздета, кто-то оставил ее одну, обнаженной, не прикрыв даже простыней. Ей было неудобно, потому что лежала она не на мягкой постели, а на жестком столе, застеленном едва ощутимым куском ткани, которая по толщине уступила бы даже бумаге. А рука у нее болела потому, что в вену ей был введен катетер.

Ее ослепляли огни круглой лампы, закрепленной над столом. Прикрыв глаза рукой и приподнявшись, Агата обнаружила, что лежит на хирургическом столе, рядом с ней установлено медицинское оборудование, а над головой у нее уже включена рабочая лампа – пока не на полную мощность, но достаточно ярко, чтобы свет отзывался темными пятнами перед глазами.

Комната, в которой она пришла в себя, не была даже близко похожа на операционную в обычной больнице. Стол и оборудование размещались в центре темного, лишенного окон подвала с закрашенными черной краской стенами. Лампа оставалась единственным источником света, возможно, других просто не было, потому ее и оставили включенной. Судя по катетеру, Агату уже подготовили к операции, оставалось только начать.