Плата за мир. Том 3 - стр. 57
Райшанчик тут же бросилась к Тавриде, обхватила её руками за ноги, обвила хвостом и, прижавшись лицом к её животу, жалобно попросила:
– Госпожа Тавридочка, ну, пожалуйста!
Таврида растерялась и с возмущением посмотрела на довольного Вааша. Девочка стиснула её руками и хвостом ещё сильнее, чем чуть не повалила её.
– Райшалаш, прекрати! – попыталась призвать её к порядку женщина.
– Ну, пожалуйста-пожалуйста! – не унималась девочка.
Таврида, прищурившись, посмотрела на Вааша и со вздохом разрешила:
– Ладно. Давай ползи собираться.
Девочка радостно пискнула и, освободив воспитательницу, бросилась в дом. Таврида покачнулась, потеряв равновесие, но Вааш поддержал её под локоть. Женщина раздражённо посмотрела на него, вырвала локоть из его пальцев и с достоинством удалилась в сторону дома. Вааш масляно улыбнулся ей вслед.
– Эй, – Дариласа дёрнулась от обжёгшего её ухо дыхания и чуть не угодила затылком Моаше в лицо. – А дяде Ваашу нравится эта женщина?
Глаза нагини горели любопытством. Дариласа не любила сплетничать, но тут нерешительно кивнула, подтверждая это предположение.
– Надо же, – удивлённо протянула девушка. – Странный у него вкус. Какая-то она не очень. Но если приодеть…
Дариласа почувствовала раздражение. Лично она считала, что госпожа Таврида очень и очень. Просто её нужно сперва получше узнать, чтобы оценить по достоинству.
– Эй, девочки, вы бы тоже переоделись. Во дворец всё же едем, – заметил Вааш.
Дариласа и Моаша встрепенулись.
– Ой, а мне вещи ещё нужно разобрать, – растерялась нагиня.
– Сейчас принесут вещи и помогут их разобрать, – пообещал Вааш. – А ты пока комнату выбери.
И он указал на домик, в котором жили Таврида, Райшалаш и Дариласа. Девушки не стали мешкать и заторопились в указанном направлении. Дариласа еле-еле сдерживала довольную улыбку. Она увидит повелителя.
Жейш висел на цепях и прислушивался к капающей с потолка воде. Скованные руки и хвост ныли от невозможности нормально пошевелиться. Рядом тихо перешёптывались сыновья. Он слышал в их голосах затаённый страх. Они знали, что за этот проступок их ждёт смерть. Они боялись, хоть и хотели скрыть это. Жейш же молчал, не пытался их успокоить или сказать слова утешения. Уже ничего не изменить, им нужно приготовиться к тому, что это их последние часы. Он прикрыл глаза и чуть сжал зубы.
Только судьба сыновей его беспокоила. Ему было всё равно, что станет с родом, что станет с ним. Он не желал, чтобы его сыновья пострадали от этого. Его сердце всё ещё замирало от воспоминания отрубленной головы Эзгаи́ша. Один из его сыновей, его опора, его гордость. Все его сыновья были его гордостью. Он воспитал их такими, какими и хотел. У них были те же взгляды, что и у него, они полностью его поддерживали. Всегда были верными помощниками в делах. Но это его дети, его плоть. Мысли об их неминуемой смерти причиняли Жейшу страшные страдания.