Пластика души - стр. 16

– Да, мы едем. Что я должна подписать?

Мы улетели в понедельник. До вечера субботы я крутилась сумасшедшей белкой, пытаясь закончить все дела в клинике, чтобы не оставлять Матвею никакой бумажной волокиты, требующей от него каких-то усилий. Он – хирург, и его место в операционной, это я уже привыкла совмещать административную работу с хирургией, а Мажаров к этому не стремился.

Когда я объявила на планерке, кто остается моим заместителем, на лице Василькова мелькнула довольная улыбка, а из груди вырвался вздох облегчения – он тоже не любил всей этой возни и лишней ответственности. Мне только было интересно: а чем подчиненные объяснят себе мой выбор? Личными отношениями? Но я тут же отогнала эту мысль – почему вообще меня это должно интересовать?

Я даже не позволила Мажарову проводить меня в аэропорт – так и сказала, мол, нечего в первый же день в новом статусе опаздывать на работу. Он, конечно, попробовал возразить, но потом махнул рукой и попросил только позвонить, когда устроюсь.

Сидя в самолетном кресле, я, закрыв глаза, пыталась представить, что сейчас происходит в клинике. Понедельник всегда самый суетный день, хотя операций не бывает, но перевязки, обход, консультации… Ощутимый толчок в бок вывел меня из раздумий.

– Ты хоть в отпуске расслабься, а? – предложила Оксана, протягивая мне стаканчик с соком.

– Я что – вслух?

– Как обычно. Ничего с твоей клиникой за десять дней не случится.

– Кто знает… – пробормотала я, делая глоток.

– Ой, брось, – беспечно откликнулась подруга. – Всех не прооперируешь.

– Да при чем тут…

– При том! Ты в отпуске, между прочим. И вообще – не будь эгоисткой и не отравляй мне отдых, я так давно никуда не выбиралась.

Тоже верно… Оксана не работала, но возможности вот так запросто выехать куда-то на отдых у нее все равно не было, Сева к самостоятельной жизни был приспособлен мало. Он мог приготовить себе еду, но через пару дней ему и это было бы недоступно, потому что в отсутствие Оксаны некому было бы убирать и мыть за ним посуду и сковородки с кастрюлями, а также заполнять продуктами холодильник. О стирке и уборке речь не шла вообще, Сева, мне кажется, даже не знал, для чего предназначен стоящий в ванной агрегат с вертикальной загрузкой. Даже не знаю, как она решилась на поездку со мной и каких трудов потом ей будет стоить уборка в квартире. Оксана, приучив мужа к почти материнской заботе, сделала Севу совершенно несамостоятельным и даже в чем-то беспомощным, о чем теперь жалела и пыталась, впрочем тщетно, что-то изменить.

– Ну, а ты чего хочешь? – всякий раз говорила я, выслушав очередную порцию ее жалоб на мужа. – Ты сперва ходишь за ним по пятам, поправляешь шарфик, шапочку, проверяешь рукавички в кармане и носовой платочек, подбираешь носки, чтобы из одной пары были, свитер к рубашке, стрелочки на брюках наглаживаешь – а спустя годы, когда он отвык делать это все самостоятельно и даже думать об этом, хочешь от него каких-то телодвижений в эту сторону.