Планы ветряной мельницы - стр. 27
– Как заказывали!
Но Лика прочитала между строк все, что он хотел сказать, но не сказал: как тогда, пять лет назад…
Они помолчали.
О чем думал Ахромеев, понять было невозможно, а Лика представила, как они, легко скользя по лыжне, проткнут поредевший зимний лес, выскочат к городской черте, устанут, устроятся передохнуть на каком-нибудь сваленном стволе, выпьют кофе из термоса и перекусят бутербродами. Она очнулась от грез и сказала:
– Займись лыжами, а я сделаю бутеры.
– Ок, – с готовностью кивнул бывший муж, мелкими глотками отпивая из чашки.
Лика полезла в холодильник, нашла колбасу, достала бородинский хлеб, майонез, зеленый салат в пакете, черри и укроп с петрушкой.
У Ахромеева зазвонил телефон, и он, достав его, извинился, прихватил кофе и удалился на веранду.
Поддавшись порыву, Лика осторожно подошла к входной двери, приложила ухо к холодному металлу и прислушалась.
Голос Ахромеева звучал приглушенно, до Лики доносились лишь отдельные слова:
– Тогда магаданская братва… Пока нет. Не думаю. Да, все по плану. Минут через тридцать-сорок.
О чем это они? Ахромеев явно темнит…
Тут Лика случайно навалилась на дверь, раздался предательский скрип, и Ахромеев бодро завершил:
– Мы с Ликухой на лыжах уходим. Ну до созвона.
И не успела Лика отпрянуть, как Ахромеев заглянул в щелку и с мефистофельской улыбочкой спросил незадачливого фискала:
– Ликуха, ты что, подслушивала?
Лика вспыхнула и сердито буркнула:
– Ну что еще тебе может прийти в голову? Кажется, кто-то собирался на лыжах кататься.
– Так я готов. Лыжи у нас там же, в подвале?
Лика только вздохнула от этого «у нас». Все-таки какой Ахромеев нахальный. Ведет себя, будто кто-то другой уехал в командировку на неделю, а пропал на год.
– Лыжи там же, в подвале.
– Сейчас достану, и – вперед! – лучась оптимизмом, возвестил Ахромеев.
Задумчивая и притихшая Лика вернулась на кухню.
Зря она ему позвонила. Он решил, что прощен, а она и не подумала его прощать. И никогда не простит. Ни-ко-гда.
…Ахромеев шел по лыжне уверенно, ровно, красиво, без одышки. Цезарь носился вокруг них. Лика силилась понять, зачем Ахромеев взял пса с собой. Собака должна охранять дом, а не… портить лыжню. Было слишком хорошо, чтобы сердиться, и Лика отпустила ситуацию и стала наслаждаться прогулкой.
Снег искрился на солнце, как стеклярус, небо было чистым и высоким, и Лике на самом деле стало казаться, что все у них только начинается.
Конечно, она отстала и задохнулась, и плелась, как каматозница. Ахромеев был само великодушие. Ради нее сделал привал и пошутил:
– Задохлик ты мой, тренироваться надо, чтобы быть в форме.