Планета повелителя зверей - стр. 19
Сторм знал, что Ларкин боялся грязи. Дожди в этих краях – мощные проливные ливни – моментально превращали ровную землю в топкое болото, в котором нетрудно было увязнуть.
– Ты воин с птичьим тотемом, – жестами показал норби; это был не вопрос, а утверждение. Молодой абориген ехал верхом на небольшой черно-белой лошади с изящной ловкостью, быстро приспосабливаясь к шагу Дождя, – и вот он уже пустил скакуна легким галопом, держась рядом с землянином, точно на параде.
Хостин кивнул в ответ. Левой рукой Горгол потрогал шнурок на шее, где поблескивали два черных изогнутых когтя. Немного смущаясь, туземец жестами объяснил:
– Я еще не воин – только охотник. В высоких горах убил лихого летуна.
– Лихой летун? Кто это? – заинтересовался Сторм. – Я не отсюда… не знать летуна.
– Большой! – Юноша широко развел руки в стороны. – Большая злая птица. Охотится на лошадей, на норби… Убивать! – Горгол большим и указательным пальцами изобразил выразительный режущий жест, обозначавший внезапную и мучительную смерть, а затем вновь похлопал себя по груди, где болтались трофеи.
Повелитель зверей протянул руку в вежливой просьбе; юноша снял с шеи шнурок и передал его землянину. Тот прикинул: трофеи были длиной с его ладонь, от запястья до кончика среднего пальца – гораздо больше когтей Баку; следовательно, этот самый лихой летун был просто гигантским. Хостин вернул ожерелье гордому владельцу.
– Великий охотник, – с чувством кивнул Сторм, чтобы подчеркнуть свое восхищение. – Лихого летуна трудно убить.
Хотя лицо Горгола наполовину скрывала повязка, сложно было не заметить, какое удовольствие он получил от этого комплимента.
– Убил, чтобы доказать. Еще не воин – но охотник!
«Тут есть чем хвастаться, – подумал Хостин. – Если парень в одиночку убил опасное чудище, – а по рассказам Дорта, норби не отличались пустым бахвальством, – то он по праву может зваться охотником».
– Станешь пасти фравнов? – продолжил норби.
– Нет. Нет земли, нет стада…
– Тогда будь охотником. Убей лихого летуна, убей йориса, продай шкуры.
– Я чужой, – отказался повелитель зверей; пришлось замедлить движения, чтобы выразить мысли посложнее. – Норби охотятся на своей земле, а чужаки там не охотятся.
Закон об охоте был одним из немногих, что неукоснительно соблюдались в разрозненном арзорском государстве. В Центре демобилизации и в космопорте землянина неоднократно предупреждали, что права норби строго охраняются. Погонщики могут убивать йорисов или других хищников только при угрозе нападения на стадо. Но любая живность, обитающая в горах или в угодьях аборигенов, была неприкосновенной для колонистов.