Планета обезьян. Война - стр. 17
– Он говорит: сначала умрет Цезарь… а потом все вы умрете.
Дротик взвился от ярости, схватил обезьяну-предателя за плечи и швырнул его на землю. Он собирался сделать еще что-то, но Цезарь поднял лапу и покачал головой. По-прежнему кипя от ярости, Дротик взял себя в руки и неохотно попятился от Рыжего, все еще пуская в предателя стрелы из глаз – в переносном смысле, конечно.
Цезарь прекрасно знал, что чувствовал Дротик.
«Убери его отсюда», – сказал он Луке жестами.
Громадный седой самец кивнул Снежку, давая молодой горилле возможность совладать со своим страхом. Снежок собрался и вышел вперед, чтобы схватить предателя, который даже со связанными за спиной руками яростно сопротивлялся. Он ревел и бросался на Снежка, но вскоре перестал отбиваться, и молодой самец за лодыжку вытащил его наружу.
Цезарь был рад избавиться от него.
Теперь остались только пленные-люди, которыми он продолжил заниматься. Онемев от яростной схватки с обезьянами, они ждали своей участи, думали, наверное, что их в любую минуту так же вытянут наружу навстречу судьбе. Пот тек по их лицам, смывая камуфляжную краску. Запах мочи говорил о том, что по крайней мере один из них намочил от страха штаны. Цезарь подумал, что это был Тревис.
Лука глубоко вздохнул, его безволосая черная грудь поднялась и опустилась. Жестами спросил Цезаря:
– Что будем с ними делать?
Обезьяньи руки накрепко затянули узел на веревке, привязывавшей руки пленников к поводьям одной из двух лошадей, которые должны были отвезти их в то место, откуда они пришли. Люди сидели на спинах лошадей по двое. Их окружали охранники-обезьяны, а Цезарь со своими советниками наблюдал за приготовлениями. Пастор в смятении смотрел на Цезаря, как будто не мог поверить тому, что происходит.
– Ты оставишь нас в живых?
Цезарь не мог обвинить солдата в том, что тот был введен в замешательство сдержанностью противников, принимая во внимание, скольких невинных обезьян Пастор и его товарищи убили или покалечили в результате беспричинного нападения. Немногие стали бы спорить с тем, что смерть не могла служить достойным наказанием за их преступления, но Цезарь хотел больше, чем просто «око за око». У него была более серьезная цель. Справедливость была роскошью, которую его соплеменники вряд ли могли себе позволить.
– Скажите вашему Полковнику… что вы видели меня. И у меня есть для него послание: эту войну можно остановить. Оставьте нам леса… и больше ни один человек не погибнет.
Это заявление вызвало у людей самую разную реакцию. Кто-то смотрел на вожака обезьян скептически, кто-то враждебно, а у некоторых на лице было просто написано облегчение от того, что они остались живы. Только один человек, которого звали Пастор, был по-настоящему благодарен за милосердие, которое к ним проявили. Или Цезарю так показалось. Он кивнул Луке, тот изо всей силы шлепнул коней по крупам, отправляя их в путь. Ловкие охранники бросились врассыпную, давая дорогу, и лошади помчались прочь от траншеи, унося на своих спинах людей. Освобожденные солдаты оглядывались через плечо на обезьян, пока те наконец не исчезли из виду. Несмотря на всеобщее изумление, кое-кто из бывших пленных все еще думал, что это показное прощение от обезьян было хитрой уловкой; им просто в голову не приходило, что Цезарь мог их так просто отпустить.