Планета кошек - стр. 28

Но среди даров Америки Европе были и вредные: сифилис – заразная венерическая болезнь, косившая население Европы (сифилисом болели миллионы, многие не выживали). Среди его жертв Моцарт, Бетховен, Мопассан, Бодлер, Рембо, Флобер, Фейдо, Гоген, Тулуз-Лотрек, Шуберт, Паганини, Шуман, Аль Капоне, Ленин, Муссолини, Сталин.

А вот что дала Америке Европа после 1492 года: огнестрельное оружие, лошадь (ставшую верховым животным), единобожие (христианство); а также корь, дифтерию, грипп, тиф, оспу (последняя была особенно смертельной). Считается, что от эпидемий завезенных из Европы заразных болезней вымерли три четверти американских индейцев.

Энциклопедия абсолютного и относительного знания.

Том XIV

Занимается заря, я вижу сквозь стекло солнце, озаряющее громадные здания.

О нет, это не страшный сон. Я в Америке, Пифагор мертв…

Я отряхиваюсь, стараясь прогнать неприятные картины.

Озираясь, я выясняю, что скоротала ночь под боком у своей служанки, а она, в свою очередь, под боком у своего мужчины, Романа. Анжело, мой сынок, прижался к моему животу, будто так и остался сосунком.

Я высвобождаюсь из объятий Натали, потягиваюсь и приступаю к утреннему туалету.

Больше не думать об этом. Жизнь должна вернуться в обычное русло. Нельзя тратить всю энергию на скорбь, надо заняться живыми.

– Эй ты, привет!

Я вопросительно оглядываюсь. Кто посмел так фамильярно меня окликнуть, да еще на «ты»?

Глазам своим не верю: не кто иной, как наглый короткошерстный американец, сожравший незабвенного Шампольона!

Я не снисхожу до ответа. Закидываю левую лапу за голову и продолжаю туалет, демонстрируя ему в этой позе свой анус, что означает отсутствие малейшей симпатии.

– Не злись за вчерашнее. Понимаю, ты была вся на нервах после путешествия по воздуху. Я бы был на твоем месте еще менее общительным.

Не слопал бы моего друга – удостоился бы совсем другого отношения.

Я покидаю помещение, но он тащится за мной.

– Эсмеральда сказала, что у тебя на меня зуб за то, что я съел попугая.

Вдобавок завел шашни с этой потаскухой.

Я иду к находящейся неподалеку лестнице. Короткошерстный американец никак не отвяжется.

– Чтобы заслужить прощение, хочу преподнести тебе подарок. Ты не дала мне времени это сказать, но если ты так любишь попугая, то так и быть, я припрятал его кусочки…

Сейчас я его убью!

– Готов поделиться ими с тобой. Здесь у нас гостеприимство – это святое.

Еще одно слово – и ему не жить.

Мне нужна выдержка. Куда это годится: приплыть на новый континент – и начать с убийства одного из его представителей?