Планета грибов - стр. 45
Нина подошла и встала рядом. Он обнял ее одной рукой. Светлая головка жены склонилась к его плечу.
– Петруша, милый, как же я тебя понимаю! У нас общее прошлое. Наша вечная память!
– Да, да! Прошлое… Значит, и настоящее, и будущее… Знаешь, о чем я мечтаю?
«Не знаю и знать не хочу», – сжав зубы, задвинула ящик одним толчком. Внутри что-то хрустнуло, видимо, направляющие.
«Придется заказывать дубликат… Все равно ехать, оформлять заявку… – она чувствует утренний прилив бодрости. Как в юности, когда выходила на крыльцо. Ели, стоящие у кромки леса, упруго топорщатся ветвями. – Хорошо, что приехала… Очень хорошо… Кофе? Нет, выпью в городе», – к машине она идет, улыбаясь: не город, а райцентровская дыра… Уже открыв дверцу, вдруг вспоминает: забыла запереть дом. Но лень возвращаться. Заводит машину, разворачивается под соснами, едет не оглядываясь. «Ну какие здесь воры…» Ворам, которые позарятся на всю эту рухлядь, следовало бы приплатить…
Нина, Ниночка! Я знаю, мы с тобой – одно целое! – слова, вырванные из контекста, кажутся особенно беспомощными.
Время от времени отец зачитывал вслух. Спускался с чердака: сядь, послушай, вот написал кусочек, надо проверить интонацию. Спрашивал: ну, как на твой вкус? Мать всегда восхищалась: замечательно, все как в жизни!
«Меня не спрашивал… – Она сворачивает на асфальтовую дорогу. – А если бы спросил? И в какой это жизни нормальные люди так разговаривают?» Во рту неприятно горчит.
Она притормаживает у магазина на горке.
Свет, бликующий на асфальте, слепит глаза. Слепые глаза видят пыльный проселок, по которому движется грузовик. В кузове покачиваются бидоны – сейчас их начнут разгружать…
В юности ходила сюда за молоком. В те годы молоко продавалось по записи: в начале месяца подавали заявки, заносили в конторскую книгу. Покупатели сходились заранее: неизвестно, когда привезут. Разбредались, усаживались в тени. Чтобы не сбить очередь, ставили пустые бидончики. Завидев молочную машину, сбегались, занимали места. Очередь принимала форму шмелиного роя. Водитель выходил из кабины, откидывал борт. Рой гудел терпеливо. Если кто-то опаздывал, его место караулил бидон…
Она поднимается по ступеням. С опаской, будто переходит воображаемую границу, вступает в пространство памяти. Там остались деревянные полки: крупы, макароны, брикетные супы, портвейн Солнцедар. Отрава отравой, при чем здесь солнце?..
Открывает дверь.
Магазин как магазин. Теперь такие везде, в каждом чертовом пригороде. Отделы: гастроном, хлебный, молочный. Вода представлена пятью-шестью наименованиями.