Пламя Сердца Земли - стр. 22

— Как же вы их проходили, если они непроходимые? — брюзгливо брякнул измученный и посему раздраженный всем на свете чародей и тут же получил от деда Зимаря укоряющий взгляд слезящихся красных глаз и неодобрительный чих.

— Шутник… — покачал головой он, и маг с видом «это не я, это кто-то другой» воздел очи горе и автоматически, в сотый раз за утро, пробормотал: «Будь здоров».

Иван, слишком погруженный в свои привычно невеселые мысли, пропустил вопрос самозваного юмориста мимо ушей, поддержал его в пожелании здоровья старику и озабоченно продолжал:

— …Поэтому мы или должны найти проводника, или нам придется огибать этот лес, и мы потеряем Бог знает сколько времени.

— А далеко ли еще до леса, Иван-царевич? — прогудел в нос дед Зимарь.

— Может, день пути, может, меньше, — неуверенно предположил лукоморец. — Даже и не знаю… Мы тогда на Масдае, когда от дождя убегали, наверное, полстепи вихрем пролетели и не заметили, только ветер в ушах свистел, ну я немного и сбился…

И тут вдруг жизнь вернулась в глаза Агафона, румянец — на щеки, а радостная улыбка — на изможденное тремя часами в седле лицо.

— Только что сию минуту меня посетила гениальная мысль, — торжественно и загадочно объявил он во всеуслышание и сделал театральную паузу, привлекая внимание даже молчаливой охраны царевича.

Дождавшись от Иванушки нетерпеливого вопроса касательно предмета его нехарактерного озарения, он гордо обвел всех взглядом и сообщил:

— Я предлагаю, когда мы доберемся до этого вашего леса, развести огонь и высушить ковер.

— Но Масдай промок почти насквозь, и чтобы его полностью просушить, потребуется… — с сомнением начал было Иван, но чародей, отметая все возражения на корню, из последних сил приподнялся над уровнем ковыля, вскинул к нему дрожащие от многочасового стискивания луки седла руки[19] — зрелище, способное выдавить слезу и не у такой чувствительной натуры, как Иван — и, возвысив голос, продолжал:

— И пусть мы потеряем даже день или два, но если мы будем пробираться сквозь чащу на этих чудовищах, — он с лютой неприязнью кивнул на любезно предоставленных мурзой коней,[20] — да еще и заблудимся, то можем вообще остаться там зимовать!

— Хм… — почесал в затылке Иван и покачал головой: — А ведь это и впрямь хорошая идея, Агафон! Ну же, давай, забирайся в седло, прибавим ходу: надо торопиться!

Из груди специалиста по волшебным наукам вырвался полный невыносимой муки стон.

— Дело говоришь, чародей, — дед Зимарь одобрительно закивал головой и тут же с хрипом закашлялся.

— Дедушка, а вы как себя чувствуете? — тревожно нахмурился царевич.