Пламя моей души - стр. 36
И поняла вдруг, что во дворе шумно, словно приехал кто-то. Она вскочила с постели и принялась быстро одеваться: оказалось, что уже полдень почти: светило стояло уж высоко на небосклоне. То и дело выглядывая в открытое окно, Зимава наконец привела себя в порядок: и где Оляна запропастилась? Но не успела она ещё завязать, как надобно, платок, как подруга вошла внутрь, радостно улыбаясь, отчего её округлые щеки аж лоснились.
– Привезли, – она сложила руки у груди. – Привезли всё ж! Иди скорей встречать!
Ловя разлетающиеся концы так и не завязанного повоя, Зимава выскочила во двор. Там толпилось несколько всадников: не больше десятка – а между ними стояла повозка аккуратная, и спрыгивал с неё мальчик, сам, без помощи старших.
– Радан! – окликнула его Зимава.
Он вскинул голову, разметал лёгкий ветерок его русые вихры. Сын припустил тут же к избе, не обращая внимания на оклики кметей, что сопровождали его. И совсем скоро окунулся в раскрытые объятия. Зимава уткнулась лицом в его шею теплую, мягкую, погладила по волосам ласково, не находя уже слов, какие можно было бы сказать. Всё нутро светом как будто наполнилось от встречи с Раданом, от ощущения его маленьких ладошек на плечах, от дыхания его, что путалось в прядях и касалось легонько уха.
– Я так скучала. Так скучала… – Зимава и хотела бы прижать его к себе сильнее, да боялась, что просто раздавит таким усилием.
– Я тоже скучал, матушка. Почему ты со мной не поехала? – Радан отстранился и посмотрел не по-детски серьезно в её глаза.
Как же вырос за эти луны! Вытянулся как будто и лицо его чуть поменялось, стало взрослее. Всего на чуточку – но и это было заметно.
– Я не могу. Не могу, не позволяет мне княжич с тобой быть. Но скоро всё закончится. Всё, слышишь? И мы вместе всегда будем.
– Я хотел бы, чтобы ты в Остёрск ко мне приехала, – улыбнулся мальчик, гладя её по голове поверх сползшего уже на сторону платка.
– Я тоже так хотела… – она осеклась. Горечью пронеслось в груди воспоминание о Чаяне и о том, что не сбылось. И уж теперь не сбудется, верно. – Тебе плохо там одному? Страшно?
Она слегка встряхнула сына за плечи. Но тот покачал головой.
– Без тебя плохо. Но там все хорошие. И учили меня кмети уж побольше, чем наши, – он выпятил губу, выказывая обиду на Велеборских воинов, которые хоть и возились порой с княжичем, да не слишком охотно: мал ещё даже для отрока.
– Не обижали тебя?
– Нет же! – возмутился Радан. – А ещё Елица туда приехала. Красивая такая. Она приехала, а ты не можешь!
Зимава снова его в охапку сгребла, унимая негодование. Кабы могла она объяснить ему всё, что на сердце камнем лежало. Да разве поймёт сейчас, в годы свои малые? Она окинула взглядом двор, где уже собрались и кмети, что с Зимавой приехали, и поняла вдруг, что нет здесь Эрвара и людей его. Неужто разминулись на дороге какой? Ведь должны были Радана встретить и с ним сюда вернуться. Поселилась тут же тревога в душе: как бы ничего дурного не случилось. Но и её теперь застилала радость от того, что Чаян всё ж обещание сдержал, что бы в жизни у него ни творилось. И отступила как будто жгучая на него обида – вновь под натиском сожаления, что не получилось его удержать. Да теперь уж как-то придётся без надежды на его благосклонность жизнь свою устраивать.