Пламя для дракона - стр. 39
С этими мыслями я ближе к полуночи и выбралась из-за стола, потому что влияние дотошного к соблюдению режима браслета стало невозможно игнорировать. Голова была тяжелой и гудела, словно медный котел. Глаза от непривычной нагрузки болели, шея затекла. Мысли ворочались тяжело и немного оживились лишь после горячего душа, под которым я простояла битых полчаса в надежде смыть накопившуюся усталость.
Потом я долго лежала, закутавшись в одеяло и бездумно глядя в потолок. Мерзла, конечно, поэтому сон опять долго не шел. А когда он наконец подобрался вплотную и позволил моему взбудораженному сознанию задремать, вернулась старая проблема – перед глазами вновь, как живой, предстал крылатый кошмар, который едва не стал вчера явью.
Правда, на этот раз дракон уже не сидел, а бессильно распластался по влажному полу, но зато его голос звучал гораздо громче, резче и как будто даже с эхом. Этого хватило, чтобы я со стоном схватилась за голову и до утра промучилась в тщетных попытках вытравить оттуда настойчивый шепот.
Как я смогла подняться с постели на следующий день, сложно сказать. Три бессонные ночи превратили меня в чудовище – бледно-синее, с воспаленными от недосыпа веками и мутным взглядом утопленника. По дороге к ТУСу меня шатало, как запойную пьяницу. Я трижды пыталась открыть переход, но всякий раз промахивалась мимо расплывающихся завитушек. На уроке почти ничего не слышала – в ушах гудело, будто после кувшина медовухи. Голос мастера Дабоша казался то оглушительным набатом, от которого начинала раскалываться голова, то, наоборот, падал до едва слышного шепота. И тогда я с благодарностью закрывала веки и роняла тяжелый лоб на скрещенные руки.
Ненадолго, к сожалению, – нормальные сны, похоже, стали для меня непозволительной роскошью. Потому что всякий раз, как мне доводилось закрыть глаза, упрямый дракон неизменно возвращался и продолжал что-то настойчиво шептать. То тише, то громче. То неразборчиво, а то исступленно рыча:
«Помоги! Ну помоги же мне! Ты ведь можешь!»
Я всякий раз вздрагивала, будто от удара, поспешно растирала лицо и украдкой оглядывалась, боясь, что кто-нибудь заметит мое плачевное состояние. Но мне повезло – последняя парта стала настоящим спасением, так что соседи даже не подозревали, насколько близка я была в тот день к обмороку. А господин Дабош, если и заметил неладное, ничего на это не сказал. Просто проводил сочувственным взором и, пользуясь тем, что остальные уже вышли, негромко посоветовал:
– Вам следует больше отдыхать, арре.
Я вместо ответа вымученно улыбнулась. А добравшись до комнаты и кое-как умяв обед, из последних сил подхватила тяжелую книгу и потащилась на крышу. Молча отсчитывая про себя оставшиеся часы до зачета и внутренне холодея от мысли, что со мной будет, если я его не сдам.